Заключение
Во всех описанных памятниках можно заметить некоторые общие черты. Все они тесно связаны с зодчеством крито-микенской эпохи по композиции и по строительной технике; однако в них заметны новые строительные приемы и архитектурные формы.
Кровля (покрытие), несущая конструкция крыши и потолочное перекрытие, ранее совмещенные, отделились друг от друга. Появились стропила и чердачное помещение, выражением которого на торцах здания явился треугольник фронтона. Фронтон, первоначально лишь обозначенный торцами балок перекрытия портиков, слегка выступавшими на переднем и заднем фасаде из глинобитного поля стены, постепенно приобрел законченную, ставшую затем традиционной, форму, благодаря тому, что брусья обрешетки и кровля все больше нависали над стеной.
Не менее важным было применение открытого колонного портика. Его становление и развитие можно проследить на процессе формирования древнейшего греческого храма. Первоначально колонны ставились, по-видимому, только между выступавшими торцами боковых стен («храм в антах»). Затем, как это мы видим на примере храма в Дреросе (рис. 5) и на моделях из Аргоса и Перахоры (рис. 8), колонны заняли место по углам торцового (главного) фасада храма, служа опорами портика.
Добавлением промежуточных колонн, поддерживавших архитрав, естественно совершился переход к простильному храму, в котором на колоннах покоится вся торцовая часть перекрытия. Этот прием был известен еще в крито-микенском зодчестве (Тиринф; см. том I).
В дальнейшем из открытого входного портика развилась важнейшая архитектурная форма эллинского зодчества — птерон, или перистасис, т. е. наружная колоннада, со всех четырех сторон окружающая ядро храма — целлу.
Устройство наружной колоннады и навеса вокруг храма первоначально могло быть вызвано практическими целями — необходимостью защитить недолговечные сырцовые стены от косого дождя, укрыть собравшихся от солнца или непогоды; под навесом наружной колоннады, быть может, хранилось храмовое имущество и т. д.; но раз возникнув, колоннада начинает применяться с художественной целью. Уничтожив одностороннюю фасадность исходного типа — мегарона, периптер позволил установить наилучшую пространственную связь с окружающей природой, создал возможность пластического и всестороннего восприятия здания, приподнятого на ступенчатом основании, и, наконец, создал впечатление значительно большего объема всего здания в целом.
Возникновение монументального храма-периптера было неразрывно связано с новыми потребностями античного общества, в котором храм стал важнейшим общественным зданием города.
