История и современность 
Чили-1973: незатихающее эхо
Чили-1973: незатихающее эхо
Трифонов Е.
Мир знает две трагедии под названием 9-11: первая – военный переворот в Чили 11 сентября 1973, вторая – атака на нью-йоркские небоскрёбы тридцатью годами позже. Хотя после чилийской трагедии в мире и в Латинской Америке происходило много всякого, включая войны, мятежи и перевороты, об Альенде и Пиночете пишут, говорят и насмерть спорят до сих пор. Неослабное внимание к чилийской трагедии создаёт впечатление, что 42 года назад в этой стране произошло нечто из ряда вон выходящее – некое знаковое событие, имевшее большое значение не только для Латинской Америки, но и для всего мира.
Спорщики на чилийскую тему традиционно делятся на два лагеря. Первый, левый, считает, что в Чили законный президент Альенде, марксист и демократ, боровшийся за интересы трудящихся, был при помощи ЦРУ свергнут военными, отражавшими интересы американских компаний, олигархии, латифундистов и компрадоров. Вторая, либеральная, точка зрения: Альенде был коммунистическим доктринером, развалившим экономику Чили, которую спас генерал Пиночет – экономический гений. Обе стороны смотрят на события в Чили через призму вечной дуалистической борьбы Добра со Злом и в равной степени отметают всё, что противоречит их взглядам.
Сальвадор Альенде, чилийский президент 1970-1973 г.
На самом же деле парадокс в том, что чилийский переворот не представлял собой ничего необычайного или знакового для Латинской Америки. Да, это страшная трагедия – около 3 тыс. чел. погибли, а вероятно, и больше; но политика в этом регионе всегда была кровавой. Только после 1945 г. в междоусобных войнах и восстаниях, вследствие партизанщины, террора и репрессий в Аргентине погибло более 40 тыс. чел., в Перу и Никарагуа – примерно по 50 тыс., в Сальвадоре – до 80 тыс., в Гватемале – более 200 тыс., и («рекорд») в Колумбии – свыше миллиона!
Погиб президент Альенде; это – далеко не первый погибший глава латиноамериканской страны. За 80 лет до него застрелился, окружённый мятежниками, другой прогрессивный глава чилийского государства – Х. М. Бальмаседа. В 1939 г. в Ла-Пасе застрелился президент Боливии, генерал-социалист Х. Буш Бесерра. В 1946 г. в том же Ла-Пасе толпа растерзала ещё одного боливийского президента, тоже военного и тоже социалиста – Г. Вильярроэля. В 1954 г. застрелился, окружённый мятежными войсками, президент Бразилии Ж. Варгас – тоже социалист, архитектор бразильской индустриализации (перечислены только погибшие на президентском посту президенты-социалисты, а гибли отнюдь не только они).
Сальвадор Альенде с автоматом у входа в дворец Ла Монеда за несколько минут до гибели, 11 сентября 1973 г.
Прервался мирный социалистический эксперимент? Если брать времена до правления Альенде, то в том же Чили социалисты правили в 1938-46 гг. (Альенде тогда был министром здравоохранения). В Гватемале социалисты были у власти в 1945-54 гг., в Аргентине – в 1946-55 гг., в Бразилии - в 1951-64 гг. (с перерывами), в Колумбии – в 1936-44 гг., в Венесуэле – в 1945-48 и 1960-68 гг., в Парагвае – в 1936-37 гг., в Боливии – в 1936-39, 1943-46, 1952-64 и 1969-71 гг., в Перу – в 1968-80 гг., в Коста-Рике – в 1953-90 гг. и в Мексике (рекорд) – 1917 по 2000 год! Это перечисление нужно для того, чтобы подчеркнуть: социалистические эксперименты, включая мирные, в Латинской Америке и в Чили происходили (и происходят сейчас) регулярно.
Чилийская трагедия стала следствием совпадения нескольких факторов, которые следует рассмотреть подробно.
Американский фактор
Чилийский переворот – никак не демонстративная модель американского вмешательства в дела «пылающего континента»: американцы всегда вмешивались в дела южных соседей. Одних прямых военных вторжений было множество (Мексика, Куба, Гватемала, Гондурас, Никарагуа, Доминиканская Республика, Панама, Гренада и др.). В Чили же до вторжения US Marines не дошло. Вмешательство, конечно, было: после того, как Альенде стал президентом Чили, президент США Р. Никсон, опасавшийся, что президент-марксист перейдёт на сторону Варшавского пакта, заявил главе ЦРУ Р. Хелмсу: «Заставьте чилийскую экономику визжать!». Это означало запрет на любое финансовое содействие Чили, предоставление новых государственных гарантий частным американским инвестициям в страну, ликвидация уже существовавших гарантий, давление на международные финансовые институты, чтобы они не предоставляли Чили кредиты. Р. Никсон также приказал всячески мешать экспорту чилийский меди.
Р. Хелмс (слева) и Р. Никсон
Возмущение американцев экспроприаторской политикой Альенде понять можно. Американцы «с нуля» построили в Чили рудники, заводы и фабрики, посёлки и дороги, платили налоги и зарплаты, так что с любой точки зрения они не заслужили того, чтобы их просто выкинули из страны, ничего не заплатив. В США возмущались в первую очередь этим, а не самим фактом национализации; так, недра, в частности, нефтяная отрасль, были ко времени правления Альенде национализированы в Мексике, Венесуэле, Аргентине, Боливии и Бразилии, и нигде серьёзных конфликтов с США это не вызвало. Эти страны выплатили согласованные суммы компенсации, а не выгоняли американцев пинками, да ещё с проклятиями в адрес «империалистов и неоколониалистов». Так вели себя только «барбудос» Фиделя Кастро.
Тем не менее американцы, действуя одними только экономическими методами, угробить правительство Альенде были не в состоянии. Хотя США были очень крупным торговым партнёром Чили, значительная часть чилийского экспорта и импорта приходилось на Западную Европу, Японию и Бразилию. При этом режим чилийского президента-социалиста пользовался широкой поддержкой в Западной Европе - особенно в ФРГ (крупном внешнеэкономическом партнёре Чили), где правили социал-демократы. В Германии чилийцы могли также брать кредиты, в которых им отказывали американцы. Кроме того, СССР в те времена был ещё силён и не бросил бы Альенде в беде, так что американские санкции были для Чили довольно болезненны, но отнюдь не фатальны.
Абсолютно нелепая, но весьма распространённая версия: переворот устроили американские неолибералы (М. Фридман и «чикагские мальчики») для того, чтобы обкатать неолиберальную доктрину (автор версии - канадский ультралевый социолог Наоми Кляйн, гуру антиглобалистов). Якобы «мальчики» избрали Чили в качестве полигона для бесчеловечного эксперимента потому, что страна для этого идеально подходит. А она как раз не подходит совершенно: Чили – моноэкспортёр меди, всё остальное там производится и вывозится в мизерных количествах. Понятно, что никакой режим – левый ли, правый – никогда не приватизирует медную отрасль, а, однажды национализировав, оставит в руках государства. Пиночет и оставил, правда, выплатив американским компаниям компенсации, которые Альенде платить не хотел. Так что стержневая идея неолиберализма – полная приватизация – в Чили как раз реализована не была. Не говоря уже о том, что конкурс на разработку экономической программы Чили Пиночет провёл осенью 1974 г., через год после переворота, и «мальчики» начали работать в Сантьяго только весной 1975 г. Так что не стоит демонизировать Фридмана и его чилийских коллег.
Карьер по добыче меди Чукикамата в Чили. Считается самым большим в мире
Американский фактор в чилийской трагедии, безусловно, присутствовал, но он ни в коем случае не был решающим.
Армейский фактор
«Чилийская армия – плоть от плоти и кровь от крови чилийской олигархии, латифундистов и компрадоров, послушное орудие ЦРУ и американских империалистов», - так годами писала о чилийских вооружённых силах левая пресса. Это в корне неверно. Чилийские офицеры почти поголовно – выходцы из небогатых семей, в основном провинциальных служащих. Так, Пиночет родился в семье таможенника, другие генералы и адмиралы-путчисты (Густаво Ли, Торибио Мерино, Сесар Мендоса) – все были выходцами из среднего класса, никак не связанными с американскими корпорациями или местными олигархами. В армии Чили, как и в других армиях континента, были офицеры и правонастроенные, и левонастроенные, но большинство поддерживало законную власть и бунтовать не собиралось. Вообще чилийская (как и аргентинская, бразильская или перуанская) армия, направляемая денежными мешками и американскими представителями – картина шизофреническая. Представим себе: к Пиночету, например, приходит группа олигархов и агентов ЦРУ и… что? Предлагает ему мешок денег, чтобы он сверг Альенде? Да их адъютанты немедленно спустили бы с лестницы. Чилийская армия действовала в интересах страны – так, как она их понимала, т.е. фактически в интересах среднего класса. Равно как и аргентинская, и бразильская армии, также устраивавшие перевороты.
Аугусто Пиночет
Вообще армии крупных стран Латинской Америки не могут выражать интересы крупной буржуазии и помещиков и уж тем более – американцев. Идеология у латиноамериканских военных может быть только одна – национализм, в одних случаях правого, в других – левого толка. Отношение латиноамериканского, в том числе чилийского, офицерства к олигархам, компрадорам и помещикам в целом неприязненное – как в силу собственного невысокого происхождения, так и в силу понимания того, что реакционные группы населения не заинтересованы в экономическом развитии и общественном прогрессе.
Приход в 1970 г. к власти правительства Народного единства вызвал сильное брожение в армии. Недовольство офицеров проявлялось ещё в годы правления президента Фрея – он урезал расходы на вооружённые силы; в 1969 г. это вызвало мятеж генерала Роберто Вио, впрочем, быстро подавленный. Кроме того, провокации ультралевых и их попытки вербовки солдат и военных моряков, а также создание левацких вооружённых формирований – всё это настраивало офицеров против правительства: любая армия нервно реагирует на покушение на её монополию на оружие. Резкое ухудшение материального положения среднего класса усиливало недовольство ещё больше.
Президент Фрей. Фото 1964 г.
Был и ещё один фактор, ухудшавший отношение армии к правительству – перуанский. В 1968 г. в Перу к власти пришли революционно настроенные военные-социалисты. Они разработали план радикальных социально-экономических реформ, провели аграрную реформу, национализировали недра и банки, развернули строительство новых заводов и современных агрокомплексов. Однако, помимо стремления модернизировать экономику, у перуанских генералов была ещё одна цель – вернуть отобранные Чили в XIX веке провинции Арика и Тарапака. Перу наладила хорошие отношения с СССР и начала получать советскую военную технику, что вызвало нервную реакцию чилийских военных – у них на вооружении были американские танки времён Второй Мировой войны и английские дозвуковые истребители 1950-х годов. Против новейших советских танков и сверхзвуковых истребителей-бомбардировщиков они были бессильны (эта техника начала поступать в Перу после 11 сентября 1973 г., но информация о предстоящих закупках активно обсуждалась в СМИ с 1970 г.). Для Советского Союза отношения с Перу были приоритетными: эта страна вдвое больше Чили по территории и населению, в её недрах имеются нефть, газ, золото и т.д. Перуанские вооружённые силы были вдвое многочисленнее чилийских и считались весьма боеспособными. Естественно, дружба Перу с СССР вызывала сильнейшую настороженность в чилийской армии, и, как следствие, - ухудшало её отношение к президенту, пользовавшемуся поддержкой СССР.
Церемония вручения медали Республики Перу «Крест военных заслуг полковника Франсиско Болоньези» руководству КГБ. Справа налево: Ю. В. Андропов, С. К. Цвигун, Н. П. Емохонов, В. А. Крючков, Б. С. Иванов. Начало 70-х годов
Перед парламентскими выборами в марте 1973 г. ХДП и правая Национальная партии объединились в «Конфедерацию за демократию», которая набрала 55,49% голосов в Палату депутатов и 57,25 % в Сенат. Таким образом, легитимность президента Альенде, избранного не гражданами, а парламентариями, в том числе голосами христианских демократов, была подорвана. И в глазах армии тоже.
29 июня 1973 г. восстал танковый полк полковника Супера (мятеж «Танкетасо»), но путчистские настроения тогда ещё не доминировали в армии и путч был подавлен. Но экономический и политический кризисы продолжали усугубляться: летом 1973 г. количество терактов достигло 30 в сутки (21 августа – целых 70!), что по сути означало гражданскую войну. К августу 1973 г. было уничтожено свыше 200 мостов, шоссейных и железных дорог, нефтепроводов, электроподстанций, ЛЭП и других объектов – страна оказалась парализованной.
Карлос Пратс и Пиночет после подавления мятежа 29 июня 1973
22 августа объединившиеся парламентские фракции правых и христианских демократов большинством (81 против 47 голосов) одобрило т. н. «соглашение палат» о незаконности действий правительства. Правительство обвинялось в стремлении к диктатуре, в игнорировании законодательной власти, пренебрежении решениями судов, покушениях на свободу слова, арестах, избиениях и пытках оппозиционных журналистов и иных граждан, в покушениях на собственность и терроре. Провести процедуру импичмента оппозиции не удалось (не хватило голосов), но Верховный суд Чили объявил Альенде отрешённым от власти.
На этом фоне 25 августа восстала группа военных моряков: они от имени «народа» (на самом деле за ними стояли троцкисты из соцпартии) призвали военных не повиноваться офицерам. И сразу после этого армейская контрразведка выяснила, что Альенде включил в состав своей лично охраны, помимо кубинских спецслужбистов (они там были давно) ещё и боевиков Левого революционного движения (МИР).
После этого у армии просто не оставалось другого выбора, кроме как свергнуть правительство.
Экономический фактор
Экономические аспекты чилийской истории – как при Альенде, так и при Пиночете – также не стоят детективного накала страстей. Эта страна с середины XIX века развивалась довольно успешно: чилийцев за их трудолюбие недаром называют «англичанами Южной Америки». Настоящая социально-экономическая революция в Чили произошла при президенте – христианском демократе Эдуардо Фрее в 1964-70 гг., т.е. непосредственно перед приходом к власти Альенде. Именно он провёл «чилизацию» меди (государство выкупило 51% акций предприятий медной отрасли). Американские Kennecott и Anaconda после долгого сопротивления согласились передать чилийскому государству контрольные пакеты своих предприятий по цене, назначенной президентом. Президент Фрей также выкупил все акции американской электрической компании Boise Cascade – крупнейшей в Чили.
Он начал и аграрную реформу: началась экспроприация земельных угодий свыше 80 гектаров орошаемой земли, если они не обрабатывались или обрабатывались неэффективно. Экспроприированная земля передавалась крестьянским кооперативам, которым в течении трех-пяти лет предстояло решить: сохранить кооператив или поделить землю. Проведённая Фреем налоговая реформа повысила до 40% налоги для богатых. Одновременно повысилась средняя зарплата трудящихся: в 1966-67 гг. – на 25,2%. В 1967 г. ВВП вырос на 6,8%.
Иными словами, Альенде не нужно было проводить какие-либо радикальные реформы – они уже были проведены. Это сильно осложняло для него выбор стратегии. Ведь он представлял объединение политических сил, находящихся левее христианского демократа Фрея, и надо было показать избирателям, что его правительство радикальнее.
Альенде исповедовал классическую версию латиноамериканского умеренного социализма 1920-60-х годов, которая предусматривала национализацию недр, банков и ключевых отраслей экономики, радикальную аграрную реформу, введение высоких налогов для имущих и высоких зарплат для трудящихся. Во исполнение этих идей правительство Альенде национализировало остававшиеся активы Kennecott, Anaconda и Cerro, причём оно резко уменьшило сумму компенсации, объявив, что компании получали сверхприбыли. Поскольку конгресс не утвердил план национализации банков, правительство начало выкупать их у иностранных владельцев. Также были национализированы крупнейшая текстильная и самая большая птицеводческая фабрики. Налоги с частного сектора и зарплаты рабочим были резко подняты, причём первые поднимались произвольно представителями Народного единства – они просто являлись на предприятия и объявляли о повышении налоговой ставки по своему усмотрению.
Альенде выступает перед горняками Чукикамата
В результате произошло то, что должно было произойти: испуганные вкладчики (а это, понятно, - небедные люди) забрали деньги из банков – и фондовый рынок обрушился; инфляция рванула вверх так, как ещё не бывало в истории Чили (600% в годовом исчислении в 1973 г.); начался дефицит всех товаров, в том числе продовольствия: мясо продавалось по карточкам только три дня в неделю.
Для Альенде и его правительства национализация, повышение налогов и зарплат были не экономическими рычагами, при помощи которых они хотели ускорить развитие страны, а символами веры. Это было набором святых самоценных принципов, а их результативность левым властям была, в общем, неинтересна. При этом чиновники-социалисты, начавшие «рулить» заводами, фабриками и целыми отраслями промышленности, зачастую не имели никакого управленческого опыта. Всё происходило в стилистике знаменитого диалога Фиделя Кастро со своими соратниками после революции на Кубе.
Фидель Кастро: Среди вас есть экономисты?
Че Гевара: Есть!
Фидель Кастро (удивлённо): Разве ты экономист?
Че Гевара: Я подумал, ты спросил – «есть ли среди вас коммунисты»!
И Че, очевидно, за находчивость, стал главой кубинского Центробанка. Впрочем, задолго до всего этого «комиссары в пыльных шлемах» брали в свои неумелые руки руководство экономикой России…
Фидель Кастро (справа) и Че Гевара
Для того, чтобы снизить безработицу, правительство Альенде запрещало увольнения рабочих, финансировало убыточные предприятия и открывало закрытые владельцами в силу их убыточности – например, заводы Форда и «Дженерал моторс». Безработица упала до самых низких в истории страны отметок, но сами предприятия стремительно разорялись, цены росли, а деньги обесценивались. Так, машины, собранные на силой открытых автозаводах, всё равно никто не покупал – у населения не было денег, на автозаправках – бензина, в автомагазинах – запчастей.
Летом 1973 г. в экономике Чили наступил полный коллапс. Это стало следствием как ошибок правительства Альенде, так и деятельности фашистских и левацких боевиков, а также ЦРУ и американских компаний. Именно экономический крах стал главным фактором, лишившим правительство Альенде поддержки со стороны большинства чилийцев и вызвавшим военный переворот.
Ультраправый фактор
Левые и либеральные публицисты, пишущие о чилийских событиях, всегда подчёркивают, что у «империализма, местной олигархии и правой реакции» был сильный вооружённый авангард - Националистический фронт «Родина и свобода», «Патриа и Либертад» (ПЛ, исп. Frente Nacionalista Patria y Libertad, PyL). Однако о самом фронте почему-то пишут очень мало.
Активисты «Родины и свободы» раздают пропагандистские листовки на улицах Сантьяго. 1972 г.
Почему? А потому, что это была очень странная, с точки зрения европейцев и американцев, организация. Очень латиноамериканская. Американцы давали ей какие-то деньги и оружие, но не слишком ей доверяли; большую часть средств фронт получал от руководителя собственной военной организации, мультимиллионера Роберто Тиеме – он потратил на это всё своё немалое состояние. Не очень доверяла фронту и местная олигархия: ведь ПЛ подчёркивала, что является движением «движением революционным, националистическим, антикоммунистическим и антикапиталистическим».
Роберто Тиеме
О «революционном фашисте» Тиеме стоит сказать особо. «На столе у Роберто Тиеме - брошюра с речью Че Гевары. Он с большой симпатией отзывается об Уго Чавесе, Эво Моралесе, Рафаэле Корреа. Видит в них пусть в каком-то смысле продолжателей великого Перона, очень непоследовательных, конечно», - так пишет о престарелом вожаке чилийских фашистов российский фашистский ресурс. То есть ПЛ представлял собой не банду американских и олигархических наймитов, а движение чилийских перонистов крайнего толка, что они и не скрывали. Занятно, что идеолог перонизма, Норберто Сересоле, в 1970-е, как раз в годы правления Альенде, был советником… Фиделя Кастро.
Фидель Кастро и Аугусто Пиночет во время официального визита кубинской делегации в Чили. 01.11 1971
ПЛ была организатором большинства антиальендевских терактов, забастовок и вооружённых стычек, её боевики активно участвовали в военном перевороте 11 сентября 1973 г. Однако буквально через два для Пиночет запретил ПЛ: армия не желала терпеть существование парамилитарной организации, да ещё с опытом террористической деятельности. После запрета несколько руководителей ПЛ были привлечены к деятельности чилийских спецслужб, однако движение в целом после принятия пресловутой неолиберальной «чикагской» программы, выступило против Пиночета: оно настаивало на корпоративистских принципах руководства обществом и экономикой. Документы ПЛ изымались пиночетовской полицией, руководителей не арестовывали, но фактически не давали вести публичную деятельность. Командующий чилийскими ВВС Густаво Ли Гусман, наиболее близкий по взглядам к ПЛ, был выведен из состава хунты. «Переворот победил не только «Народное единство», но и нас, националистов», - заявил Тиеме, резко критиковавший путчистов за политику «в интересах денежных мешков и гринго». Этот человек, беспощадно расправлявшийся с политическими противниками в годы президентства Альенде, выступал категорически против бессудных казней и особенно пыток противников режима после переворота – зачем, если победа уже одержана?
Так что зловещая ПЛ не стала ни мотором переворота, ни главной силой в стране после его совершения – скорее, она осталась одним из многих факторов, его обусловивших.
Левацкий фактор
С начала 1960-х годов в Чили, как и в других странах Латинской Америки, сформировалось и окрепло ультралевое движение. Победа кубинской революции привело к формированию мощного движения, находящегося левее традиционных компартий. В его состав вошли остатки троцкистов и анархистов, маоисты (часть их создала самостоятельные организации) и политически неопределившиеся революционеры-«романтики». Это движение иногда условно называют «геваризмом» - по имени его «крёстного отца» Эрнесто Че Гевары. К нему примкнули даже молодёжные фашистские структуры, привлечённые трескучей фразеологией и романтическим образом бородатых команданте в беретах – в Аргентине, например, к левацкому движению целиком примкнула фашистская организация «Такуара».
Коммунисты и геваристы отличались не только отношением к возможности мирного пути революции (последние его начисто отрицали), но и социальной базой. Компартии к тому времени стали достаточно респектабельными организациями, в руководстве которых были высокообразованные люди, а социальная база состояла из квалифицированных рабочих и интеллигенции. Компартии в основном выступали против тотальной национализации промышленности и против ликвидации крупных, современных аграрных предприятий с передачей земель крестьянам. В частности, компартии Чили, Бразилии и Аргентины полагали, что такие меры приведут к падению производства. Они в первую очередь настаивали на совершенствовании социального законодательства и распространении его на сельскохозяйственных рабочих.
В ходе противостояния правительства Альенде с оппозицией коммунисты считали, что следует «повернуть штурвал» - отказаться от национализации, пресечь захваты собственности леваками, выплатить компенсации американским собственникам и заключить союз с христианскими демократами. «Особенность современного положения, - отмечал один из лидеров компартии Орландо Мильяс, - состоит в том, что в соотношении сил произошел сдвиг не в пользу рабочего класса и правительства Народного единства вследствие ошибок, допущенных в политике и экономике... Было бы фатально продолжать увеличивать число наших врагов; напротив, мы должны идти на уступки и, по меньшей мере, контролировать определенные социальные слои и группы...». Нам следует не разглагольствовать, указывал Мильяс, по поводу отраслей, которые мы предлагаем перевести в государственный сектор в будущем, а улучшить управление и повысить эффективность работы тех, которые государство уже имеет».
Бомбардировка президентского дворца «Ла Монеда» 11 сентября 1973 г.
В свою очередь, геваристы в Чили и в Латинской Америке в целом опирались на люмпен-пролетариат (и многочисленную люмпен-интеллигенцию). Они требовали радикализировать революцию, назвали Альенде «Керенским», а себя – большевиками. Леваки в Чили были представлены Левым революционным движением (МИР), Движением Народного Объединённого Действия (МАПУ) и несколькими мелкими группировками. Но самое печальное для Альенде было то, что левацким было большинство его собственной Социалистической партии: её основную фракцию составляли «кастристы» (по имени Фиделя Кастро) – крайне левое течение, призывали к вооружённой борьбе, возглавлявшееся Карлосом Альтамирано, в 1971 году избранным генеральным секретарём партии.
Партия МИР была создана в 1965 г. из левых молодёжных групп, находящихся левее, чем в большинстве своём ультралевая соцпартия. Её «крёстным отцом» были Фидель Кастро и Че Гевара. Леваки, вслед за своими кумирами, отрицали саму возможность ненасильственной революции и захватывали предприятия. Так, во время «танкового мятежа» было захвачено 30 тысяч предприятий, т.е. большинство заводов и фабрик страны. До момента падения правительства Альенде в руках захватчиков ещё оставалось около 100 предприятий; остальные были освобождены полицией и армией. Однако финансово-экономическое положение заводов и фабрик, побывавших в руках леваков, было сильно подорвано.
Леваки постоянно провоцировали правительство Народного единства на переход к силовым методам борьбы против оппозиции. Коалиция, по инициативе компартии, вела переговоры о единстве действий с ХДП, но ультралевые их сорвали: в июне 1971 г. террористы из мелкой группировки «Организованный народный авангард» застрелили одного из лидеров христианских демократов Педро Суховича, после чего переговоры были прерваны.
Нельзя обойти молчанием и личное участие Фиделя Кастро в чилийских событиях. Во-первых, до прихода к власти Альенде МИР оставался маленькой, невлиятельной группой, а его деятельность ограничивалась листовочными акциями да несколькими перестрелками с полицией. А после 1970 г. организация вдруг стала расти, как на дрожжах: у неё появилось много оружия, деньги, униформа verde olivo – кубинская, типографские мощности, поддельные документы… Всё это поставлялось кубинцами.
При Альенде отряды чилийских «барбудос» фактически вели войну с президентом-социалистом, делая вид, что борются с врагами революции – точно также, как испанские анархисты и троцкисты перед гражданской войной захватывали власть на местах, делая вид, что они поддерживают Республику.
Сам Фидель прибыл в Чили 10 ноября 1971 г. и пробыл там до 4 декабря – официальный визит затянулся на целых три недели. За это время кубинский лидер сони раз выступал перед чилийцами – разумеется, всячески расхваливая Альенде. Но каждый раз он, подобно Катону, заканчивавшему каждую речь словами «Карфаген должен быть разрушен», повторял: революция мирной быть не может. И закончил он свой визит театрализованным подтверждением своего главного тезиса, под телевизионные камеры подарив президенту Альенде автомат Калашникова.
Фидель Кастро и Альенде. Ноябрь 1971 г.
Сомнительно, чтобы Фидель Кастро так уж верил в свою правоту и невозможность мирной революции: он-то прекрасно знал, сколько раз левые приходили к власти в Латинской Америке на выборах. Вряд ли он надеялся на военную победу миристов – слишком уж они были слабы по сравнению с мощной чилийской армией. По-видимому, он изо всех сил настаивал на военном пути революции как единственно возможном потому, что эта позиция позволяла ему единолично (в тандеме с бесплотным духом Че Гевары) быть лидером левого движения на континенте. А любая победа другого левого харизматичного вождя ставила под угрозу его монополию на роль единственного революционного гуру.
Фидель Кастро с Сальвадором Альенде. 10 ноября 1971 года
Интеллектуал в хорошем костюме, блестящий полемист, человек кристальной честности и отчаянной храбрости (в 1939 г. он, молодой министр, отказался покинуть дворец Ла-Монеда и сражался с путчистами вплоть до их разгрома), призывающий к революции без крови – Альенде вполне мог стать новым кумиром латиноамериканских левых, затмив бородатого команданте. Поэтому Фидель Кастро и повторял, как буддистский монах 80 тысяч раз повторяет «Ом мани падме хум», заклинание о невозможности мирной революции.
И делал всё, чтобы сделать её действительно невозможной – и лично, и руками своих сторонников из МИР и Соцпартии.
Итог
Чилийский социалистический эксперимент, несмотря на трагическое завершение, сыграл огромную роль в политическом развитии Латинской Америки. Не только левые, но и центристские, и правые силы получили урок, который они – пусть не сразу, а в течение многих лет – смогли понять и усвоить. В 1975 г., когда стало ясно, что генерал Пиночет не собирается проводить выборы, экс-президент Фрей издал книгу «Мандат истории и требования будущего», в которой назвал партии «Народного единства» стратегическими союзниками ХДП. И такой союз был создан: в 1989 г. возникла Коалиция демократических сил Чили, основу которой составили ХДП и Соцпартия, избавившаяся с тому времени от троцкистов и «кастристов» в своих рядах.
В свою очередь, Компартия, бывшая сильнейшей партией Народного единства, постепенно потеряла влияние; созданная ею в 1983 г. партизанская организация «Патриотический фронт имени Мануэля Родригеса» особых успехов в боях с армией не снискала, но напугала чилийцев грабежами, похищениями и уличными перестрелками. Впоследствии фронт откололся от Компартии, но её авторитет он успел уронить капитально. Фронт не признал демократические власти Чили и до сих пор осуществляет теракты, чем ещё больше роняет имидж своей «родительницы».
Участники Патриотического фронта имени Мануэля Родригеса, участвовавшие в незаконном обороте оружия. Фото 1986 г.
А что же чилийские правые и сам генерал Пиночет? В первый год после переворота диктатор экономикой не занимался – у него была другая головная боль: партизанская война (о которой по не совсем понятным причинам советская и вообще левая пресса не писала). МИР и примкнувшие к ней активисты других левых партий создали партизанские базы в соседней Аргентине, пользуясь благосклонностью тогдашнего перонистского правительства. Тяжёлые бои продолжались до июня 1976 г., когда, после военного переворота, аргентинская авиация разгромила лагеря чилийских повстанцев. После этого война пошла на убыль.
Интересно, что Пиночет не стал отменять законы христианских демократов и самого Альенде о национализации недр – они действуют до сих пор. В 1984 г., в разгар латиноамериканского финансового кризиса, Пиночет предпринял самые энергичные, можно сказать, революционные на континенте шаги: он ввёл высокие таможенные пошлины для импорта и упразднил их для экспорта. В результате этого решения, названного местными правыми «социалистическим», чилийская экономика понесла наименьший ущерб от кризиса. А в 1987 г. генерал легализовал оппозиционные партии и в 1990 г., проиграв президентские выборы, ушёл в отставку, сохранив за собой до 1998 г. пост главнокомандующего вооружёнными силами. После этого его пытались осудить – за убийства политических противников, наркоторговлю, торговлю оружием и уклонении от уплаты налогов (всё это, по-видимому, правда; в том же можно обвинить огромное число латиноамериканских политиков, от аргентинского экс-президента Менема до того же Фиделя Кастро). Однако ему довелось умереть от старости в собственной постели.
Если Пиночет сохранил законы, принятые при Фрее и Альенде, то победившие в 1990 г. христиане и социалисты сохранили социально-экономическую систему, сложившуюся при Пиночете. В частности, известные (пропагандируемые правыми и оскорбляемые левыми во всём мире) законы о частных пенсионных фондах. Вот это, пожалуй, самое главное наследие чилийских 1970-х – правые и левые сохранили главное, положительное, созданное их противниками.
Ради Чили.
Иными словами, и правые, и левые проиграли. И одновременно – победили. Они научились понимать друг друга, подниматься над личной и политической ненавистью. Это и есть главный итог чилийской трагедии 1973 года.
Автор: Трифонов Е., [email protected]