Храм Афины Алей в Тегее
Среди периптеральных храмов IV века до н. э. самый замечательный — храм Афины Алей в Тегее, заменивший собою старый храм, сгоревший в 395 году до н. э. Он построен знаменитым скульптором Скопасом, в первой половине IV века до н. э. По словам Павсания, храм в Тегее считался самым красивым в Пелопоннесе. Этому, надо полагать, немало способствовали и его скульптурные украшения (в том числе и фронтонные группы), также выполненные Скопасом. Сохранившиеся фрагменты скульптур исполнены патетической выразительности и прекрасно характеризуют стиль мастера (табл. 101, фиг. 1,3). Все сооружение выполнено из мрамора. Перед храмом был большой алтарь, от которого сохранились только богато декорированные фрагменты (табл. 101, фиг. 4).
Храм в Тегее был окончательно раскопан сравнительно недавно, и его роль в общем развитии греческой архитектуры еще не вполне оценена. Нет никакого сомнения, однако, что он является характернейшим примером храмового зодчества своего времени и свидетельствует о существенных переменах во вкусах. Отметим стремление обогатить интерьер и применить ордер в архитектурной обработке стены.
Несмотря на то, что храм дошел до нас в очень разрушенном состоянии, тщательные раскопки и обмеры руин позволили восстановить его основные черты. Это был дорический периптер несколько более вытянутых пропорций, чем было принято в IV веке до н. э.; он имел 6х14 колонн и стилобат размером 19,16 х 47,52 м (рис. 226—229). Дорические колонны птерона, высотой около 9,5 м, были необычно стройны: нижний их диаметр укладывался в
высоте шесть с лишним раз. Стволы колонн имели по 20 каннелюр. Профиль эхинов утерял обычную ранее плавную кривизну, став почти прямолинейным (рис. 230; табл. 101, фиг. 5). Украшенная свободной, изысканной по рисунку порезкой сима увенчивала карниз, завершавший стройную архитектуру Тегейского храма, контрастировавшую своей суховатой подтянутостью со скульптурой фронтонов и богатством интерьера (табл. 101, фиг. 2; 102, фиг. 1—4).
К вытянутой с востока на запад целле примыкали пронаос и описфодом. Целла имела много общего с целлой храма Аполлона в Бассах, архитектура которого, несомненно, повлияла на строителя Тегейского храма. Идеи, заложенные в композиции первого сооружения, получили здесь дальнейшее развитие, свободное от слепого подражания и отвечающее новым интересам эпохи. Так, коринфские полуколонны внутри целлы, напоминающие ионический ордер фигалийского храма, выступали здесь непосредственно из продольных стен целлы, являясь, таким образом, следующей ступенью в развитии условного применения ордера и в усложнении выразительного языка греческого зодчества (ср. рис. 163 и рис. 226, 229). Благодаря отсутствию поперечных стенок целла должна была производить более просторное и импозантное впечатление, вместе с тем увеличивая в композиции интерьера значение культовой статуи. База этой статуи занимала всю свободную ширину наоса. Кроме главной фигуры Афины, на одном с ней пьедестале помещались изваяния Асклепия и Гигиейи также работы Скопаса. Как в Бассах, целла имела дополнительный вход, на этот раз со стороны севера. (Сходные черты встречаются и в другом аркадийском храме — в Лусах (рис. 365), который, возможно, является подражанием храмам в Бассах и Тегее). Наконец, как и в Бассах, мы снова встречаемся здесь со всеми тремя ордерами одновременно: близ храма найдены фрагменты ионических капителей, возможно принадлежавших четырем свободно стоявшим колоннам, базы которых были обнаружены снаружи, у углов здания. Наличие в композиции трех ордеров было отмечено еще Павсанием (VIII, 45, 3), хотя его описание тегейского храма не вполне совпадает с данными новейших раскопок.
Развитая пластика внутреннего ордера позволяет угадать в авторе крупного скульптора. Изысканная база ионического характера, покрытая прекрасной резьбой (табл. 102, фиг. 4, и рис. 231), огибала полуколонны, угловые пилястры и продольные стены целлы, а сочные капители во многом определили установившийся позже тип, хотя отличались своеобразием пропорций и рядом индивидуальных особенностей. Так, колокол капители покрыт внизу двумя рядами аканфовых листьев, а угловые волюты выходят из-под них, одетые в каннелированную оболочку, подобно позднейшим, развитым образцам. Но расстояние между угловыми волютами необычно велико и занято не центральными завитками и пальметтой, а одним большим аканфовым листом, достигающим абака (табл. 101, фиг. 2).
