МЕСТА И ЛЮДИ
1. Картузник — мастер, делавший картузы, фуражки и т. п. головные уборы.
2. К публикации данного сюжета в сборнике «Московские легенды» (М., 1928) имелось следующее примечание П. И. Миллера:
«В 1793 году владение принадлежало губернскому прокурору князю Петру Шаховскому; в 1818 г. его дочерям Елизавете и Анне Петровнам Шаховским; в 1826 г. княжне Анне Петровне Шаховской, в 1842 г. надворной советнице Александре Оболенской. Далее дом продолжает оставаться за Оболенскими до революции. Владение, по всем вероятиям, не меняло своих размеров, одной стороной выходя на Арбат, другой в Кривоникольский переулок и заключая в себе 1105 кв. сажен. За домом, выходящим на Арбат, по бокам двора тянутся службы, одноэтажные каменные скучные постройки, однако гораздо более древние, чем самый дом (деревянный), постройку которого надо отнести не раньше как к 30—40-м годам XIX века.
Многие из присутствовавших на заседании (общества «Старая Москва», на котором зачитывались легенды, записанные Барановым В. В.) подтвердили недобрую славу этого дома, а также привели несколько фактов, объясняющих присутствие в легенде некоторых имен и некоторых событий....
Н. П. Чулков привел чрезвычайно важную справку, что в этом доме действительно повесился сын князя М. А. Оболенского. В 70 и 80-х гг. прошлого века дом был не жилой. В конце XIX века Н. П. сам неоднократно бывал в этом доме.
А. М. Васнецов вспоминает, что в 90-х годах прошлого века в этом доме жил В. В. фон Мек, у которого он неоднократно бывал и который на чертей не жаловался, т. к. виновников, создателей легенд, в это время из дома удалили — их рассчитали.
Мне тоже пришлось на заседании привести справку. Как раз после того, как в доме повесился сын М. А. Оболенского и дом стоял пустой, его брат А. А. Оболенский перевез в 80-х годах огромную коллекцию всевозможных предметов, собранных незадолго перед тем умершим его родственником князем Хилковым. Сперва он вместе с вдовой Хилкова А. М. Хилковой жил в этом доме, но здесь оказалось им тесно и неудобно, т. к. комнаты были переполнены всевозможными вещами, почему они и переехали в свой дом на Сивцевом Вражке и дом опять оказался необитаемым, кроме нескольких слуг, приставленных для охраны. Началась распродажа вещей. Прийти покупать мог всякий, но не всякому Оболенский продавал вещи; у него были свои капризы. Покупали вещи и московские коллекционеры, как Остроухое, Щукины и др. Среди предметов было множество картин и гравюр, последние имели опись, состоявшую из огромной стопы бумаги. Именно к этому времени — к средоточию множества ценных вещей в доме, началу их распродажи и выезду самого Оболенского из дому — и относится возникновение легенд о привидениях, летающих чертях, музыке после 12-ти часов ночи и тому подобных вещах, якобы совершающихся в доме. Имущество, несомненно, расхищалось, может быть при помощи «охраны», может быть при содействии уволенного за пьянство лакея. Покушаясь на кражу прекрасной фарфоровой люстры, воры не смогли ее снять с цепи, сильно порезали себе руки, так что следы крови были очень заметны. Это могло послужить основанием для того, чтобы пошли слухи, что в доме кого-то зарезали и т. п. Одно время, уже в двадцатом веке, этот дом снимал и жил в нем известный оригинал, крупный винодел и владелец имения в Крыму «Новый свет» князь Лев Сергеевич Голицын.
Дочь последнего владельца «Проклятого дома» Н. Н. Оболенского замужем за ныне здравствующим академиком А. Е. Ферсманом.
Е. С. Петрова на том же заседании 31 марта рассказывала, что она, живя в 1911 г. в этом районе, неоднократно слышала рассказы про дом Оболенских. В этих рассказах дом назывался проклятым и определенно говорилось, что там живут черти, которые по ночам бросаются вещами и посудой. Насколько эти легенды и слухи были общеизвестны и внушали к себе ужас, можно видеть из того, что ночью пешеходы, проходя около этого дома, или извозчики, проезжая по Арбату, определенно держались противоположной стороны улицы, а некоторые суеверные даже творили крестное знамение.
Это впечатление и это отношение к дому могу полностью подтвердить и я, как непосредственный свидетель того же самого».
Дом, о котором идет речь в легенде, не сохранился.