Особенности дорики VI века до н. э.
Дорический ордер, сложившийся в VII веке до н. э., получил дальнейшее развитие в VI столетии. Как указывалось, он представлял художественную переработку в каменном зодчестве форм, сложившихся в дерево-сырцовом строительстве. Пути становления классических пропорций были весьма неравномерны. Изменения в пропорциях зависели от времени и места постройки. Так, в Аттике несколько дольше удерживались легкие пропорции, связанные с традициями деревянного строительства (отразившиеся в аттической вазописи; табл.23), особенно в так называемых «малых ордерах», т. е. применявшихся в жилищах, водоемах и т. п. и выполнявшихся обычно из дерева. В эту же эпоху в Сицилии применялись самые тяжелые пропорции дорического ордера за все время его развития (упоминавшиеся ранее храм Аполлона в Сиракузах и храм «С» в Селинунте, рис. 32, 35). Эти колебания отражались иногда в одном и том же сооружении, если его строительство затягивалось, например храм «G» («Т») в Селинунте (ср. рис. 43, 44).
Отсутствие повсеместно принятого типа заметно и в деталях ордера. Так, капли на мутулах располагаются не в три, а в два ряда, а иногда и вовсе отсутствуют. Скоция на шейке капители у основания эхина, связанная еще с памятниками Тирияфа и Микен, постепенно делается меньше, а потом и вовсе исчезает. Эхин выигрывает от этого в выражении силы и в ясности контура, а каннелюры, прежде терявшиеся у основания эхина в выемке скоции, теперь получают четкое завершение, обрываясь у основания эхина.
В VI веке до н. э. постепенно выработался новый тип шейки капители с врезами гипотрахелиона и четким завершением каннелюр. Этот тип капители сначала вступал в различные сочетания с формами древней микенской колонны, образуя смешанные формы, но затем вытеснил их окончательно.
Сказываются и другие влияния: дорический ордер, вероятно, оказавший известное воздействие на возникновение ионического, уже в эпоху архаики, может быть, испытал незначительное влияние ионики (храм в Ассосе, трон Аполлона в Амиклах).
Одновременно развивается и ряд своеобразных черт, которые становятся характерными особенностями дорики.
Колоннам начинают придавать энтазис, т. е. утонение ствола делают неравномерным, благодаря чему контуры приобретают легкую кривизну (Энтазис редко применялся в ионической архитектуре ). Мера этой кривизны и положение ее максимума по вертикали различны в разные эпохи. Так, например, энтазис колонн Базилики и храма Деметры в Посейдонии очень велик и расположен в верхней трети ствола, что делает колонны мешковатыми. В V веке до н. э. очертания ствола постепенно приобретают упругую гармоничность. Энтазис становится одним из наиболее действенных средств выразительности греческой колоннады.
Заканчиваются и колебания в поисках других форм. Плоская, как бы раздавленная форма сильно вынесенного эхина становится круче и приобретает большую упругость. Выкружка на шейке капители исчезает, уступая месте трем врезам, отделяющим шейку от ствола, и четырем-пяти ремешкам у основания эхина. Число каннелюр после ряда колебаний (16, 20, 24) окончательно останавливается на двадцати (храм Аполлона в Коринфе, храм «С» в Селинунте).
В своем стремлении к четкости и законченности всей ордерной системы греческие зодчие столкнулись с проблемой расположения угловых триглифов (Эта проблема стала позднее еще более ощутимой (см. об этом у Витрувия, IV, гл. III). После единичных попыток ограничиться увеличением последней метопы (храм Деметры в Пестуме) они решительно стали на путь сужения углового интерколумния (рис. 66, 67). Помимо решения проблемы углового триглифа, такой путь одновременно придавал большую устойчивость зданию.
Проблема устойчивости в условиях частых землетрясений, при стоечно-балочной конструкции храмов в Греции, всегда была острой. Большая часть эллинских храмов гибла именно от землетрясения.
Сужением углового интерколумния эллинские зодчие старались сгладить неправильности в построении фасада. Это достигалось наклоном угловых колонн к середине и постепенным переходом от среднего интерколумния к суженному угловому. Вследствие наклона колонн к середине фасада и сужения углового интерколумния не только скрадывались неправильности триглифно-метопного фриза; наряду с другими отклонениями от математической правильности и прямолинейности эти приемы имели огромное эстетическое значение, создавая впечатление большей устойчивости сооружения. К числу этих приемов, получивших широкое применение в эпоху расцвета (см. следующую часть), относится утолщение угловых колонн и курватуры. Так, в селинунтском храме «С» угловая колонна не только приближена к смежным, но и несколько утолщена по сравнению с ними. Это явление, редкое в период архаики, станет обычным в классических храмах V века до н. э., когда разовьется также и применение курватур, впервые (?) примененных в храме Аполлона в Коринфе.
Таким образом, к концу VI века до н. э. постепенно вырабатывается и дорический ордер и тип дорического храма.
В VI веке до н. э. периптер становится господствующей формой храма, и это господство сохраняется вплоть до римской эпохи.
Характерной особенностью архаических периптеров являются довольно широкие боковые портики колоннад по сравнению с узким внутренним пространством, обнесенным стенами. Пронаос и описфодом, близкие друг к другу по размерам, неглубоки. Целла обычно сильно вытянута в длину, так же как и план всего храма, хотя отношение числа колонн торцового и бокового фасадов колеблется в довольно значительных пределах.
Несмотря на эти черты, общие для всего дорического зодчества эпохи архаики, отсутствует единый установившийся тип периптера. Как и в пропорциях ордера, так и в трактовке плана наблюдается ряд характерных локальных отличий.
В зодчестве Великой Греции наружная колоннада так далеко отнесена от стен целлы, что приближает храм к псевдодиптеру. Целла здесь обычно заканчивалась адитоном, а не открытым описфодомом, как у большинства храмов метрополии. В зодчестве метрополии отсутствуют глубокие портики фасадной стороны, которые являлись излюбленным мотивом в архитектуре Великой Греции. Здесь портики осуществлялись или простильным решением пронаоса, или вторым рядом колонн по главному фасаду, отодвинутым от первого на два интервала. (Таким глубоким портикам в храмах эллинского Запада созвучны планы этрусских и римских храмов, где передняя колоннада еще глубже, а обнесенная стенами часть здания сильно отодвинута назад.)
В Великой Греции дольше, чем в метрополии, сохраняется воспоминание о том совмещении горизонтального и скатного покрытия, которое отразилось в модели из Аргоса.
Пропорции фронтонов в архаических храмах еще довольно разнообразны даже в сооружениях, близких по своим абсолютным размерам. Высокие фронтоны (храм на о. Корфу — 1 : 6,70) встречаются наравне с довольно низкими (1 : 8,636—храм Аполлона в Дельфах; 1:8,14—селинунтский храм «С», 1:8,33—храм в Ассосе). Во второй половине VI века чаще встречаются более низкие фронтоны.
Помимо отмеченных местных традиций, многие архаические храмы обнаруживают и другие особенности. Так, нередки храмы с нечетным числом колонн на торцовых фасадах (Базилика в Посейдонии, рис. 47; архаический греческий храм в Помпеях, рис. 50, 51), что связано с размещением ряда опор на продольной оси целлы. Этот тип храма с двухнефной целлой и нечетным числом колонн по торцовому фасаду, несомненно, отражает ранний этап в развитии периптера, когда зодчие, стремившиеся расширить целлу, стали вводить дополнительные опоры: сначала один ряд, а затем два ряда внутренних колонн.
Абсолютные размеры дорических храмов обычно сравнительно невелики. Они отвечают характеру греческого ландшафта, небольшим размерам его холмов и долин. Из архаических дорических построек лишь храм «G» имел большие размеры.
Зодчие стремились не подавить зрителя размерами сооружения (как это было в архитектуре древнего Востока), но вызвать в нем ощущение торжественной приподнятости и величия, связанное с образами эллинских богов и героев.
Своеобразное решение проблемы масштабности, благодаря которому эллинские храмы, несмотря на относительно скромные размеры, производят неизгладимое впечатление величия и монументальности, создавалось умелым противопоставлением (или связью) здания и окружающей природы, строгостью форм и характером пропорций.
