Отелло из либерального болота Питера
На различных ток-шоу по телеящику и других СМИ получило бурное обсуждение трагическое событие в Питере, где бывший доцент СПбГУ Олег Соколов застрелил четырьмя выстрелами в голову и расчленил с целью сокрытия преступления свою любовницу, аспирантку Анастасию Ещенко.
Олег Соколов и погибшая Анастасия Ещенко
Характер оценок преступления участниками обсуждения разнится от бытовых до политических, но они сходятся в том, что в деле Соколова еще много неясного. Кроме того, оценщиков можно условно разделить на либералов и патриотов-националистов.
Переходная фигура от патриотов к либералам Александр Невзоров назвал трагедию житейской и чисто питерской. Его оценка напоминает названия зарубежных киносериалов: «Чисто английское убийство», «Развод по-итальянски» и т.д. Такие названия призваны подчеркнуть национальную окраску драматического события. В случае с Невзоровым – специфику местную, санкт-петербургскую.
Александр Невзоров
К концу горбачевской перестройки либералы, упивавшиеся «плюралистическим романтизмом», завладели на волне обывательской глупости советскими представительскими учреждениями – в Москве – Моссоветом, в Ленинграде, потом Санкт-Петербурге, – в Ленсоветом. А. Собчак, ловкий демагог, на упомянутой волне легко стал 23 мая 1990 года председателем Ленсовета. Покойный активист «демократического» движения Марина Салье утверждала, что состав либералов в Ленсовете, был даже «сильнее» состава либералов Моссовета.
Видимо, это и есть специфика либерального Санкт-Петербурга. Именно в этом «окне в Европу» вызрел нарыв компрадорщины, который, прорвавшись, затопил всю Россию гноем эгоизма и жажды обогащения за счет общественных и государственных ресурсов, мутным потоком умственного и нравственного распутства.
Как ни печально, именно в городе «трех революций» набрал особую силу тренд оглупления людей посредством прославления «западных ценностей» и компрометации научного коммунизма. Либеральное западничество стало брендом питерского патриотизма. Потому расчленение своей жертвы доцентом-вурдалаком может послужить символом либеральной децентрализации и расчленения страны.
Соколов рьяно отстаивал питерский патриотизм либерального толка в своем научном творчестве. Об этом свидетельствует хотя бы его рецензия на монографию В.Н. Земцова «Наполеон в Москве». «В заключение хотелось бы добавить еще одну коррективу, – пишет доцент. – Автор неоднократно без всяких уточнений в контексте истории войны 1812 года называет Москву «столицей». Так, завершая работу, В.Н. Земцов указывает: «Захват русской столицы не оправдал надежд Наполеона». У пишущего эти строки, как у историка и, в особенности, как у петербургского историка, подобное выражение вызывает недоумение.
Как известно, в 1812 году Москва уже сто лет не была столицей! Да, это был город дорогой для сердца многих русских людей, второй по численности населения в империи, но все же не первый, и уж точно не столица. Такое ощущение, что не только император французов, но и автор книги забыли, что местопребыванием всех органов управления страной, местом нахождения главных императорских резиденций, местом, где располагались посольства всех иностранных государств и были расквартированы полки Российской императорской гвардии, наконец, самым многонаселенным городом империи был Санкт-Петербург».
Хочу защитить французского императора от несправедливого упрека его обожателя. Наполеон называл Москву «древней столицей» русских. Такой она оставалась и для наших соотечественников – сторонников и противников Петра I. Поэтому упрек Соколова неуместен.
Щепетильность доцента, видимо, объясняется тем, что он уверовал в вечность правления в постсоветской России питерского плана, который подкрепляет свой компрадорский курс аллюзиями на петровскую эпоху. Да и как не вернуть Санкт-Петербургу звание первой столицы, если выпускниками местного университета, где витийствовал доцент, являются президент Путин, премьер Медведев и прочие знатные лица во власти. Дело остается за малым: лишить Москву превосходства над северной столицей в обеспечении финансовыми потоками.
Владимир Жириновский является фигурой, олицетворяющей обратный переход от либерализма к патриотизму. Он принадлежит к категории политиков, которым, особенно, удается карьера в обстановке общественного хаоса и смуты. Этот политик тоже не усматривает в преступлении доцента-вурдалака ничего необычного, полагая, что такие преступления перешли в РФ из СССР. Но в советское время убийцы на почве любви или ревности, по крайней мере, кончали с собой после расправы над жертвой, а не расчленяли ее с целью сокрыть преступление. Это я свидетельствую как человек, проживший в СССР дольше, чем Жириновский и, кроме того, как выпускник ЛГУ середины 60-х годов.
Помнится в 1954 году, когда я еще жил в Симферополе, был учеником 5-го класса одной из школ города, произошла трагедия, жертвой которой стала моя бывшая любимая учительница начальной школы Зоя Сергеевна Ланько. Ее муж, известный в Крыму «эксо-вице чемпион» по велосипедному спорту, заподозрив жену в адюльтере, решил расправиться с ней раз и навсегда.
Рассказывают, что он гнался в предрассветной тьме за Зоей Сергеевной по Мало-Фонтанной улице, стреляя в нее из пистолета отца-милиционера. Пули настигли беглянку, не обезобразив ее прекрасного лица. Убив супругу, муж покончил с собой сам, как благородный мавр Отелло.
Разумеется, в оценке этой трагедии я принял сторону Зои. Ее муж казался мне чудовищем, не имевшим ни малейшего права на снисхождение. Меня коробило от того, что семья выставила гроб с телом убийцы, увешанным спортивными наградами, во дворе на публичное обозрение. Члены этой семьи возлагали вину за трагедию на Зою. Вполне вероятно, что охлаждение, которое почувствовала Зоя к своему супругу, они сочли за измену.
В этой бытовой сцене уже просматривается элемент снисхождения к убийце за счет его публичности. В случае с доцентом Соколовым такое снисхождение принимает общегосударственный масштаб. Защита доцента, сообщает портал «Фонтанка.ру», рассчитывает на позицию пленума Верховного суда. В 1999 год он вынес постановление «О судебной практике по делам об убийстве».
По 107-й, «аффективной», статье, допускается квалифицировать убийство со смягчающими обстоятельствами, в том числе ссора, ревность, месть, зависть. Чтобы доказать длительную психотравмирующую ситуацию, которая предшествовала стрельбе в квартире Соколова, необходимо «аморальное поведение потерпевшего». То есть, погибшая аспирантка должна выглядеть, если не леди Макбет Мценского уезда, то хотя бы ненавистницей детей, которых очень любил Соколов.
Отреагировали на это жестокое убийство и в Кремле. «Безусловно!»: – ответил на вопрос «Знает ли Путин об убийстве, совершенном Соколовым?», – пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Как сообщают РИА «Новости», это жестокое убийство назвали там актом безумия и сумасшествием.
Если это акт безумия, то сохраняется вопрос о мотивах. Помните, что ответил могильщик на вопрос о том, на какой почве лишился рассудка Гамлет? – На датской почве. – Мне представляется, что доцент Соколов обезумел на питерской почве либерализма, то есть, западничества.
Ему ставят в заслугу военно-историческую реконструкцию. Судя по Викпедии, его можно даже счесть одним из пионеров этого движения. Представьте себе, что он основал первую в СССР группу военно-исторической реконструкции войн наполеоновской эпохи – общество любителей истории наполеоновских войн «Империя» – еще в 1976 году. То есть, еще до окончания в 1979 году физико-механического факультета Ленинградского политехнического института имени М. И. Калинина и поступления на учебу в ЛГУ имени А. А. Жданова по кафедре истории Нового и новейшего времени.
Тогда в отношениях между СССР и Францией господствовала эйфория. Их называли «лабораторией» сотрудничества государств, принадлежащих к противоположным общественным системам. Как сказал Л. И. Брежнев в интервью французскому телевидению в октябре 1976 года, «мы бережем крепнущие дружбу и сотрудничество между советским и французским народами, это их очень ценное, совместное достояние».
В такой атмосфере понятен интерес молодого человека в 20 лет, еще не получившего высшее образование, к исторической реконструкции войн наполеоновской эпохи. Но реконструкция это не просто развлечение и праздник, как полагает Мария Арбатова, дама с либеральными наклонностями.
Ее суждение о том, что реконструкция не может служить для участников мероприятий средством озверения, конечно, справедливо. Но немалое значение имеет и то, каков характер этой реконструкции, кто ею занимается и в какой социально-политической обстановке она проводится.
Если в советское время реконструкция наполеоновских войн служила делу сближения народов, делу мира и сотрудничества, то в постсоветскую эпоху она может принимать черты «смердяковщины», в смысле либерального толкования противоборства т.н. «цивилизованных» и «отсталых» наций. Это соответствует и социал-дарвинистской природе паразитического капитализма, его звериной конкуренции, культу силы, неразборчивости в средствах удовлетворения стремления к наживе и похоти, беспредельному эгоизму и цинизму, обесцениванию человеческой жизни.
В работах Соколова либеральное толкование легко прослеживается. Почитайте, например, его упомянутую выше рецензию на монографию В.Н. Земцова «Наполеон в Москве» под названием «Французы в Москве: взгляд российского историка». (Вестник СПбГУ. Серия 2. История.2016. Выпуск I). Автор явно кичится тем, что благословенный доступ к архивам Запада позволяет исследователю толковать события Отечественной войны 1812 года «вопреки тому, что писал Толстой, а вслед за ним утверждали авторы многих популярных исторических трудов».
«Объективизмом» на базе буржуазной эклектики Соколов заразил и свою любовницу. В таком духе они написали совместные работы о российской дипломатии в период оккупации Наполеоном Испании в 1808-1811 гг., о картинах наполеоновского генерала и художника Луи-Франсуа Лежена, как «важных исторических источниках». («Битва при Маренго», «Битва под Лоди», «Битва у Фаворской горы», «Битва при Абукире», «Битва при пирамидах»). Анализ картин и произведений русских живописцев и писателей соавторов особо не интересовал.
Л.-Ф. Лежен. Сражение при Маренго 14 июня 1800 г. 1802 г. Версальский дворец, Франция
Научные интересы питерского доцента выходили за пределы наполеоновской Франции и распространялись на всю Западную Европу. На этом поприще он сотрудничал с другими либеральными историками, например с В. Е. Возгрином. (Возгрин В. Е., Гончарова Т. Н., Пленков О. Ю., Соколов О. В. Из истории конституционного строительства в Западной Европе в Новое и новейшее время / под ред. А. В. Смолина. – СПб.: Изд-во РХГА, 2014. – 353 с.; Барышников В. Н., Возгрин В. Е., Гончарова Т. Н., Евдокимова Н. П., Климова Г. С., Сидоренко Л. В., Соколов О. В., Пленков О. Ю., Фокин В. И. От национальных государств к единой Европе: проблемы европейской интеграции в XIX-XXI вв. / под ред. А. В. Смолина. – М.: Изд-во РХГА, 2016. – 620 с. – 500 экз. – ISBN 978-5-88812-792-6.)
Возгрин, насколько мне известно, не убивал и не расчленял любовниц. Он совершил экзекуцию иного рода: обосновал псевдоисторическими русофобскими экскурсами исключительное право крымских татар на Крымский полуостров. Его внимание к этой теме понятно. Возгрин – уроженец Симферополя. Родился там 25 июня 1939 года. А теперь он российский историк, доктор исторических наук, член Королевской датской Академии наук, директор Научно-исследовательского центра «Меншиковский институт», профессор кафедры истории Нового и новейшего времени Санкт-Петербургского государственного университета.
Историк В. Н. Возгрин
Как он докатился до западнического либерализма и русофобии? Думаю, начался этот процесс с окончания в 1957 году Евпаторийской мореходной школы, после чего выпускник работал до 1962 года матросом, а после боцманом на судах дальнего плавания Черноморского государственного морского пароходства. Дальние плавания, видимо, привили ему особый род туристической психологии.
Эта психология близка в равной степени и доценту Соколову. Суть ее в утолении пространственного голода за счет командировочных или средств из государственного бюджета. Такие средства освобождали туриста от материальной зависимости и открывали возможности приобретения дефицитных в СССР товаров. Ну а удовлетворение материального интереса находило естественное продолжение в обожании западной цивилизации.
В 1967 году Возгрин окончил исторический факультет Ленинградского государственного университета. В 1970 году стал старшим, а позднее ведущим научным сотрудником Ленинградского отделения Института истории СССР. В 1977 году защитил кандидатскую диссертацию «Русско-датский союз в Великой Северной войне (1697 – 1716)».
Ох уж эта Дания! Она неудержимо влекла к себе и школяров экономической школы Гайдара. А. Чубайс и многие другие выражали восторг от пребывания в этой стране. Возгрин мог восхититься ей еще во время морских странствий, а когда вступил на стезю науки, отдал дань этому анклаву капиталистического Эльдорадо в своих трудах.
Возможна и другая версия. В советское время, исключавшее прямое выражение русофобии и обожания Запада, Возгрин нашел выход своим тайным помыслам понравиться Западу косвенным образом. Он зацепился за русского мореплавателя датского происхождения Витуса Беринга. В издательстве «Наука» в 1975 году вышла его статья на эту тему. «Витус Йонассен Беринг (Обзор зарубежной литературы)».
В ней, в частности, дается оценка биографии Беринга, написанной датским ученым И. Петерсеном, который, по словам автора статьи, с большой симпатией относился к русскому народу. Беринг у Петерсена – не «примадонна», а талантливый руководитель, никогда не чувствовавший себя обособленно от «глубокого, могучего моря, моря русского народа». Само имя Беринга трактуется автором статьи, как символ традиционной дружбы Дании и России, уходящей своими корнями в глубину истории.
Если в 70-ые годы научная деятельность в СССР вынуждала Возгрина сближать народы, то в годы перестройки и после обрушения Советской власти, он решил наживаться на сеянии национальной розни, политических провокациях и спекуляциях. В 1992 году вышла в свет его монография «Исторические судьбы крымских татар», а летом 2013 года в продолжение этого псевдонаучного опуса вышел четырехтомник «История крымских татар» объемом в 3300 страниц.
Этот т.н. «научный труд» пестрит такими перлами: «Русские в X -XI вв. стали крупнейшими на юге Восточной Европы «рабовладельцами и работорговцами: захватывать рабов и торговать ими было промыслом первых властителей Русской земли...». «Крымские татары остались нацией и после аннексии. Это различие в российской и крымской этнических истории и ситуации вряд ли даже в общих чертах было доступно малообразованным и неинтеллигентным властителям России…».
Наконец, в том же 4 томе Возгрин договаривается уже до того, что всех крымских русских советского периода, которых он почему-то именует диаспорой, следует подвергнуть некой психиатрической экспертизе, а потом и международному суду. Пресс-служба Конгресса русских общин Крыма охарактеризовала 6 октября 2013 автора четырехтомника как «русофоба и разжигателя межнациональной розни»!
Некоторые ученые, полагающие, что в период правления питерского клана они неуязвимы в СпбГУ для общественного воздействия, утверждают, что Возгрин раскрывает в своих опусах на крымскую тему некие тайны истории. Возможно, это и так. Только хотелось бы узнать тайны биографии самого автора четырехтомника до поступления в мореходную школу. Тогда, может быть, стал бы яснее его профиль.
Радует, во всяком случае, что опус Возгрина, вышедший накануне кровавого майдана в Киеве, не помешал воссоединению Крыма с Россией. Это, видимо, бесит русофоба, о чем можно судить по поведению его супруги Чижовой Е.С., писательницы, переводчицы и эссеиста, экономиста, лауреата премии Русский Букер 2009 года. В марте 2014 года Елена Чижова поставила свою подпись под обращением дезориентированных деятелей культуры России против действий РФ в Крыму.
Впрочем, супруга Возгрина отличилась и на другом поприще. В мае 2019 года в швейцарской газете Neue Zürcher Zeitung вышло ее эссе, вызвавшее широкий резонанс в России. В нём Чижова обвинила Иосифа Сталина в потворстве планам Гитлера по уничтожению Ленинграда и его жителей. Политолог Наталия Елисеева направила в Следственный комитет России заявление о возбуждении против писателя уголовного дела по статье 354.1 УК РФ (реабилитация нацизма). По понятным причинам, грязная провокация Чижовой сошла ей с рук.
Я так подробно останавливаюсь на чете Возгринов только потому, что она является яркой представительницей топкого либерального питерского болота, в котором барахтался О. Соколов. Не всякий либерал способен стать убийцей-расчленителем. Таков, например, оппонент Соколова историк Е. Понасенков, автор, вы не поверите, «Первой научной истории войны 1812 года». Хотя, как полагают, он уступает Соколову в интеллекте и знаниях. Но в условиях любезного сердцу либерала паразитического капитализма потенциальный преступник легко может стать реальным.
Хотелось бы очистить СпбГУ от грязи, которая потоком льется на него из СМИ в связи с расследованием дела О. Соколова. Без наличия академической и личной свободы наука невозможна. Отнюдь не эта свобода явилась причиной трагического происшествия. Поэтому неуместны упреки со стороны СМИ преподавательскому составу исторического факультета СпбГУ и призывы к усилению дисциплинарного контроля.
Умелая кадровая работа на истфаке, конечно, необходима. Будучи в середине 60-х годов студентом ЛГУ Восточного факультета, я наблюдал такое явление: если какой-либо из моих сокурсников не проявлял способностей в изучении восточных языков, его переводили на истфак. То же случалось на филфаке и других факультетах. Истфак выглядел как бы отстойником. Может быть, и это явление способствовало понижению качества советской исторической науки и, в дальнейшем, деградации постсоветской.
Однако какие бы фильтры не устанавливались, решающую роль в науке играет талант, профессиональное овладение основами научного коммунизма и нравственное здоровье историка. Его не хватило доценту Соколову. Теперь он исключен из СпбГУ. Его лишили членства в леонском Институте социологических, экономических и политических наук. Российское военно-историческое общество удалило его имя со своего сайта. В Испании изымаются с продажи его книги.
Интересно, что бы случилось с теорией относительности, если бы Эйнштейн укокошил кого-нибудь. Вряд ли бы ее исключили из науки и практики. Цена же изысканий либерального историка невысока.
Автор: Мальцев С., [email protected]