Украина: революция или контрреволюция?

Мальцев С. В.

В драматических событиях на Украине, как, впрочем, и в России, невозможно разобраться без четкого различения понятий «революция» и «контрреволюция». Критерием такого различения является соответствие или несоответствие этих событий закону смены формаций.

Взрывы общественного недовольства, в том числе и те, что провоцируются в постсоветских странах политическими кланами с целью перехвата власти, объявляются не иначе как «революциями». Эти псевдореволюции расцвечиваются в яркие цвета. Их называют революциями «роз», «тюльпанов», «бархатной» или «оранжевой» революциями. Участники киевского майдана, ввергнувшего Украину в состояние хаоса и насилия, не постыдились назвать свой шабаш «революцией достоинства».

Разумеется, причин для недовольства в капиталистическом государстве более чем достаточно. Но не всякий организованный протест продиктован благородными целями социалистической революции – целями борьбы за свободу и социальную справедливость. В постсоветских государствах протест нередко является средством контрреволюционного реванша, хотя преподносится в виде стихийного народного выступления под революционными лозунгами.

Как начиналась пресловутая «революция достоинства»? Судя по украинским СМИ, вечером 21 ноября 2013 года первой призвала выйти на Майдан Независимости журналист порошенковского "5 канала" Инна Неродик. Она же первой пришла холодным сырым вечером в центр города с подругой. Через некоторое время к ней присоединились коллеги. Массовой же встреча единомышленников стала благодаря журналисту Мустафе Найему, натурализовавшемуся в Украине пуштуну, обязанному своей популярностью известному агенту влияния Савику Шустеру. Найем бросил клич в соцсетях, откликом на который стал Евромайдан.

Приняв такую версию за чистую монету, следует предположить, что украинцы настолько одержимы идеей вхождения в Евросоюз, желанием раствориться в НАТО, что оказались неспособными потерпеть считанные месяцы до окончания президентства Януковича и подписания соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Дескать, одного упоминания в соцсетях об отсрочке Януковичем подписания такого соглашения было достаточно, чтобы вызвать целую революцию.

Майдан. Ноябрь 2013 г.

А как же быть с идеей «незалежности»?

Она, видимо, действует в одном ключе – в направлении разрыва естественных цивилизационно-исторических связей Украины с Россией. В то же время этой идее отнюдь не противоречит передача национального суверенитета на усмотрение Евросоюза и НАТО.

Впрочем, что тут удивительного!? – воскликнет иной либерал. Такую же позицию занимают элиты стран Прибалтики. Молдовы и Грузии. И разве государственный переворот ельцинской клики в августе 1991 года произошел не под лозунгами слияния с Европой? Разве Козырев не подписал программу военного сотрудничества с блоком в июне 1994 года под претенциозным названием «Партнерство ради мира»? Разве снят с повестки дня лозунг образования общеевропейского пространства от Лиссабона до Находки, пусть даже Европа ограничивается Уральскими горами?

Не снят. Но дело в том, что процесс расширения ЕС и НАТО на восток меньше всего предусматривает обмен гуманитарными идеями и технологиями. По сути, это процесс поглощения сильным слабого, нечто, напоминающее крестовый поход в эпоху Средневековья. Однако новоявленные крестоносцы сталкиваются с определенными трудностями, именно, - с трудностями поглощения.

В 30-х годах в СССР была популярна песенка:

«На Дальнем Востоке акула охотой была занята,

И эта акула дерзнула напасть на соседа Кита.

- Вот съем половину Кита я и буду наверно сыта я,

Потом отдохну, а затем и все остальное доем».

Понятно, что речь идет о милитаристской Японии, осуществлявшей свои экспансионистские планы в отношении Китая. Окончание этой песенки подзабыл. Помню только фрагмент о неспособности акулы проглотить кита:

«Не лезет в такую он глотку, для этого глотка мала».

То же происходит на западных границах России. Худо-бедно, Запад смог «переварить» относительно небольшие бывшие социалистические государства Восточной Европы и Прибалтику. С Украиной сложнее. Здесь крестоносцы вступили на «terra incognita». Уже невозможно представлять дело так, будто Запад идет навстречу чаяниям народных масс приобщиться к более «совершенной» цивилизации. Слишком велик водораздел между олигархической властью, представители которой, собственно, и вынашивают такие чаяния, и народом. Да и сам народ неоднороден, как по классовым, так и культурно историческим критериям. Значительная его часть тяготеет к России.

Было бы упрощением приписывать процесс расширения на восток одной лишь «агрессивности» Запада. Сам Запад – продукт капиталистической глобализации, подчиняется имманентным законам выживания капиталистической системы или формации. Такая система иерархична по самой сути. В ней складывается на основе социал-дарвинистской конкуренции системообразующий центр, который, господствуя в системе, является одновременно гарантией ее существования.

Слева направо: президент США Билл Клинтон, президент России Борис Ельцин, президент Франции Жак Ширак после подписания Основополагающего акта "Россия - НАТО"

Системообразующим центром Запада является США, «где буржуазное общество, - по словам К. Маркса, - развивалось не на основе феодализма, а начинало с самого себя…, где государство, в отличие от всех прежних национальных образований, с самого начала было подчинено буржуазному обществу, буржуазному производству и где оно никогда не могло предъявить претензий на то, чтобы быть самоцелью…».

США в ходе исторических перипетий превратились в мозг капитализма, источник всех его потенций. Выживание США является выживанием капиталистической системы в целом. Экономический, военный и политический крах США ведет к краху всей системы, к хаосу и анархии. Кому как не США форматировать мир по своему образу и подобию. Они обладают военной силой, экономической мощью и средствами идеологического воздействия на остальной мир, несравнимыми с любым другим капиталистическим государством.

В этом секрет подчинения США элит стран Евросоюза, Японии, Канады и Австралии, которым британское колониальное господство помешало развиться на собственной буржуазной основе. Сколько бы ни пыжились отдельные поборники гармоничного капиталистического развития в отдельно взятой стране, их дело безнадежно.

Ряд стран, составляющих вместе с США ядро капиталистической формации, когда-то проявляли поползновения стать самостоятельными центрами развития, однако они были погребены двумя мировыми войнами и «Великой депрессией» между ними в 30-х годах прошлого столетия. Национальные интересы и традиции по-прежнему требуют от этих стран самостоятельной политики, но каждый шаг на этом пути воспринимается Вашингтоном как превышение их властями своих государственных полномочий, во вред «свободной» конкуренции. Впрочем, элиты стран ядра и сами сознают свою зависимость от центра и далеко не всегда ею тяготятся.

С другой стороны, попытки посткоммунистических элит бывших стран Социалистического содружества войти в «более совершенную западную цивилизацию» в качестве полноценных и полноправных членов явно терпят провал. Этим элитам, сделавшим свои страны подножьем западной финансово-экономической пирамиды, остается лишь дурить народ иллюзиями построения общества частных собственников и уповать на поддержку своих покровителей в случае народного возмущения олигархическим господством.

Глобализация - объективный процесс интеграции мирового хозяйства. Она облегчает хозяйственное взаимодействие между государствами, создаёт условия для доступа стран к передовым достижениям человечества, обеспечивает экономию ресурсов, стимулирует мировой прогресс. С другой стороны, глобализация развивается в рамках капиталистической формации, и поэтому способствует росту спекулятивной экономики, монополизации производства и сбыта товаров, перераспределению богатства в пользу небольшой группы людей.

Такие пороки капитализма США стремятся законсервировать и закрепить посредством своего сугубо контрреволюционного воздействия на современный мир, закрепить для ослабления или уничтожения своих геополитических противников. Инструментами контрреволюции выступают разнообразные реакционные силы, включая нынешнюю украинскую олигархическую власть, которая обожает «цивилизованный Запад».

Эксперты спорят, кто раньше появился на Евромайдане: львовские громилы или несмышленые студенты и маргиналы, мобилизованные призывами в соцсетях Инны Неродик и Мустафы Найема. По-видимому, они являются элементами одного плана. Когда насилие кровожадных громил слишком явно обнажило полное отсутствие человеческого достоинства на шабаше Евромайдана, его стали преподносить как народный протест против коррупции и олигархии.

В это можно было бы поверить, если бы энергетика майдана объединилась в борьбе против коррупции и олигархии с народным движением Юго-Востока Украины, которому такие пороки капитализма не менее ненавистны. Однако «майданутые» развязали шовинистский беспредел, насилие и геноцид населения исторической Малороссии и Новороссии. Они поддержали одних олигархов против других.

Словом, революцией на Евромайдане и не пахло, это – типичная контрреволюция в интересах американского империализма.

Глобализация, свободная от капиталистических пороков, это уже социализм. Она является душой формационного закона, средством образования общества, национального по форме, но социалистического по содержанию, условием освобождения личности как свободы для всех. Подобному «очищению» глобализации и служит социалистическая революция.

Социальная революция является способом перехода от исторически изжившей себя общественно-экономической формации к более прогрессивной. Это коренной качественный переворот во всей социально-экономической структуре общества. Контрреволюцией принято считать реванш реакционных сил с целью реставрации или сохранения отжившего общественного и государственного строя.

Противоборство революционных и контрреволюционных сил составляет содержание нынешней эпохи перехода от капитализма к социализму. И здесь возможны как прорывы к социалистической формации, так и временные отступления, как революции, так и контрреволюции.

«Пока она (эпоха перехода) не закончилась, - предупреждает В. И. Ленин, - у эксплуататоров неизбежно остаётся надежда на реставрацию, а эта надежда превращается в попытки реставрации». Противоречия и перспективы переходного периода подробно рассмотрены на этом сайте в «Кратком очерке истории реального социализма». Из него читателю станет ясным, почему незавершенность социалистического эксперимента в СССР и отставание стран социалистической ориентации от капиталистических государств в уровне потребления вовсе не являются основаниями для отказа от пользования марксистско-ленинским критерием различения революции и контрреволюции.

В условиях капиталистической глобализации социализму нелегко проявить свои преимущества. Слишком велико неравенство в соотношении сил социалистического анклава и капиталистического окружения. Это побудило даже Маркса сделать пессимистический вывод о том, что победа социализма в мировом масштабе возможна лишь при условии его победы в одной или нескольких высокоразвитых капиталистических странах. Но стремление трудящихся к свободе оказалось сильнее пессимистических прогнозов.

Тем не менее, опыт Парижской Коммуны и Великой Октябрьской социалистической революции в России показал, что у социализма еще не достаточно сил для овладения капиталистической твердыней, что условиями победы социализма является не только революция, но и эволюция. Потребовалась разработка теории и практики эволюционного развития социализма – НЭПа. В НЭПе большевики, по словам Ленина, «нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов».

Хотя в СССР по ряду причин не удалась социалистическая эволюция, Китаю под руководством компартии удалось оседлать глобализацию, преподнести урок наиболее эффективного государственного управления и развития. Его опыт дает надежду успешного развития и России, которую реакционный ельцинский переворот отбросил в прошлое.

Автор: Мальцев С.В.

Понравилась статья? Отправьте автору вознаграждение: