Забытая аннексия
В конце 1944 г. территория СССР увеличилась, причём сразу на целых 168 604 км² - то есть на Венгрию плюс Швейцарию вместе взятые: в состав Советского Союза добровольно вошла Тувинская Народная Республика. Ну, не так чтобы добровольно. И не то чтобы вошла… Эта история - одна из практически неизвестных общественности акций советской власти. «17 августа 1944 г. VII сессия Малого Хурала ТНР приняла декларацию о вхождении Тувинской Народной Республики в состав CCСР, обратившись с соответствующим ходатайством в Верховный Совет СССР. Указом президиума Верховного Совета от 11 октября 1944 г. ходатайство было удовлетворено, и Тува вошла в состав РСФСР на правах автономной области», - пишут советские (и современные российские) учебники. С реальностью это не имеет никакой связи: всё было по-другому.
История эта заслуживает отдельного рассмотрения. И вот почему: аннексия Советским Союзом Латвии, Литвы, Эстонии и Молдавии (1940 г.) хотя бы понятна – эти территории с XVIII-XIX веков входили в состав России. Осуществлённое в тот же год объединение Западной Украины с УССР и Западной Белоруссии с БССР так же понятно: они оправдывались идеей воссоединения украинского и белорусского народов.
Тува, до 1921 г. называвшаяся Урянхайским краем – высокогорная котловина на юге Сибири, населённая тюркоязычными тувинцами. С XI века тувинцы входили в состав союза монгольских племён и подчинялись монгольским властителям. Хотя тувинцы и отличаются от монголов внешностью и языком, культурные, бытовые, религиозные, политические и экономические связи тувинцев с монголами всегда были и остаются чрезвычайно прочными. До начала ХХ века Тува была провинцией Монголии, которая, в свою очередь, являлась частью империи Цин.
В 1911 г. маньчжурская династия Цин была свергнута китайскими националистами, и Монголия, не желая становиться провинцией новообразованной Китайской Республики, объявила себя независимым государством. После долгой и жестокой войны с Китаем при помощи России монголы и китайцы достигли компромисса: Монголия становилась автономным государством – юридически под властью Пекина, а фактически – под покровительством России.
В послереволюционной Монголии царил хаос: китайские войска пытались вернуть страну под свой контроль, ламаистское духовенство, преимущественно тибетского происхождения, враждовало с монгольскими князьями-чингизидами, различные племена враждовали друг с другом, а на западе страны вооружённые Китаем отряды казахов и дунган пытались установить свою власть. В этих условиях в 1913 г. Россия ввела в Монголию войска. Тувинские нойоны (Генералы (монг)) (амбын-нойон (Генерал-губернатор (монг)) Комбу-Доржу, Чамзы Хамбы-лама, Даа-хошуна Буян-Бадыргы и другие), опасаясь распространения гражданской войны на подконтрольную им территорию, несколько раз обращались к царскому правительству с просьбой принять Туву под протекторат Российской империи. 4 (17) апреля 1914 г. император Николай II на докладной записке министра иностранных дел С. Д. Сазонова по вопросу о принятии населения пяти хошунов Урянхайского края под российское покровительство начертал: «Согласен», что означало установление протектората России над Тувой. Управление Тувой было поручено Енисейскому генерал-губернатору. В крае был построен первый посёлок городского типа, получивший название «Белоцарск».
Таким образом, Тува в состав России не вошла, она к началу Первой Мировой войны была «под покровительством» России - так же, как Хивинское ханство и Бухарский эмират. Поэтому мнение, что она была включена в состав Енисейской губернии, ошибочно – губернские власти осуществляли там лишь военное и административное управление.
В годы гражданской войны в России Тува стала ареной борьбы между красными и белыми. В августе 1921 г. в селе Суг-Бажы прошёл Всетувинский учредительный хурал (съезд), в работе которого принимали участие представители всех кожуунов (Кожуун – район, в дальнейшем в тексте используется его монгольское наименование – хошун) Тувы; на нём присутствовали также делегация Советской России и представители Дальневосточного секретариата Коминтерна в Монголии. Хурал принял резолюцию о создании самостоятельного тувинского государства Танну-Тува. В резолюции было сказано: «Народная Республика Тану-Тува [так в тексте – прим. авт.] является свободным, ни от кого не зависящим в своих внутренних делах государством свободного народа, в международных же отношениях Республика Тану-Тува действует под покровительством Российской Социалистической Федеративной Советской Республики». Были созданы органы власти, принята первая Конституция. Конституцией ТНР, в частности, устанавливалась свобода вероисповедания. Советские войска были выведены из Тувы к 1923 году.
Столицей республики стал город Белоцарск, в 1918 г. переименованный в Хем-Белдыр, в 1926 г. получивший новое название – Кызыл (по-тувински - «Красный». В том же году был заключен договор с СССР.
Первым главой тувинского государства стал гун (Князь (монг.)) нойон Буян-Бадыргы. 13 августа 1921 года на Учредительном Хурале представителей всех кожуунов Тувы он был избран председателем Хурала и подтвердил союз с советской Россией. Были созданы Тувинская народно-революционная партия (ТНРП) и Тувинский революционный союз молодёжи (ТРСМ). 1920-е годы были очень сложными для молодого государства. На его территорию претендовала Монгольская Народная Республика (МНР) - лишь в 1926 г. МНР признала независимость Тувы, но на неофициальном уровне продолжала считать её своей отколовшейся территорией.
Буян-Бадыргы
Отношения тувинцев и русских поселенцев, появившихся в Урянхае в середине XIX века, также нельзя назвать безоблачными. В 1870-80-х годах русские посёлки неоднократно подвергались нападениям тувинцев. В 1919 г. тувинцы разгромили десятки русских сёл и посёлков, иногда это сопровождалось убийствами поселенцев. После установления «революционной» власти в новообразованную республику хлынул поток русских крестьян (подальше от «совдепии» с её насилиями), а потом - советских специалистов. Это, естественно, также не вызывало восторга у тувинцев.
«Весной-летом 1924 г. произошло восстание, вызванное недовольством тувинцев политикой республиканского руководства [первое Хемчикское восстание – прим. авт.]. По словам современников, предлогом послужил слух о том, что правительство собирается заставить женщин носить короткие прически. Восставшие заявили о присоединении к Монголии. Выступление, как и ранее, сопровождалось разграблением русских хозяйств. Прежнего размаха [очевидно, имеются в виду антирусские выступления 1919 г. – прим. авт.] восстание не получило благодаря быстрым мерам военного и дипломатического характера. Пожалуй, наиболее весомой причиной стало прибытие из Минусинска красноармейских кавалерийских отрядов» (Сайт «Кунсткамера»).
«В 1929 г. первый генеральный секретарь ЦК ТНРП и первый Председатель правительства Тувы Буян-Бадыргы был арестован и в 1932 г. казнён. Вместе с ним был расстрелян секретарь ЦК ТНРП Иргит Шагдыржап и бывший премьер-министр Куулар Дондук.
В 1930 году 5 выпускников Коммунистического университета трудящихся Востока, арестовывавших Куулара, были назначены чрезвычайными комиссарами Тувы. Лояльные по отношению к Сталину, они провели чистку правящей партии ТНРП от почти трети её членов, а также коллективизацию сельского хозяйства страны, которое, исключая русских поселенцев, было почти исключительно кочевым. Новое правительство провозгласило поддержку политики Сталина, а также приняло решение о необходимости ликвидации буддизма и шаманизма в Туве. Успешность в проведении последнего иллюстрируют следующие данные: если в 1929 г. в Туве было 25 буддийских монастырей, около 4000 лам и шаманов, то уже 1931 г. в республике остался лишь один монастырь, 15 лам и 725 шаманов. Ликвидировать кочевой образ жизни тувинцев было значительно сложней. Перепись населения в 1931 г. показала, что 82,2% населения Тувы были кочевниками.
Салчак Тока, один из пяти чрезвычайных комиссаров, в 1932 г. был избран Генеральным секретарём Тувинской народно-революционной партии. Его правление Тувой прекратилось лишь с его смертью в 1973 г.» (Википедия, ст. «Тувинская Народная Республика»).
Вдумаемся: всё (!) руководство независимой страны расстреливается – по чьему, собственно, приказу? А пятеро не имевших никаких полномочий «выпускников КУТВ» назначаются чрезвычайными комиссарами Тувы. Кем назначаются? Советским полпредом в Туве А. Старковым и представителем Коминтерна В. Богдановым. Такая вот «независимость» Тувинской Народной Республики…
Плоды деятельности А. Старкова и В. Богданова вкупе с их тувинскими клевретами быстро дали о себе знать. «Для антиправительственных выступлений в тувинском обществе в первой половине 1930-х гг. было достаточно оснований. Тут и коллективизация, и конфискация имущества, лишение избирательных прав, высылка за пределы республики представителей определенных слоев населения, и непосильные налоги, и товарный голод, наступление на буддийское духовенство (предложения провести полную национализацию имущества монастырей в Туве) и шаманов за исполнение обрядов, и оскорбление чувств верующих, и нарушение вековых традиций. Вот отрывки из письма, датированного 4 февраля 1930 г., которые иллюстрируют обстановку в ТНР накануне Хемчикского восстания 1930 г.: «…Власти на местах, выполняя решения партии в ударном порядке, ходили по юртам и отбирали всяких богов… В некоторых пунктах к русским явно враждебное отношение (Шагонар)» (РГАСПИ, Ф. 495, оп. 153, ед. хр. 36, л. 1).
О причинах очередного восстания писали в подмётных письмах сами тувинские повстанцы: «Те араты, которые прибыли с частями Красной Армии из Шеминского сомона (Волость (монг., тув.)), устраивают маленькие грабежи для личного обогащения... По служебным делам в Аянгаты прибыли несколько человек членов партии и учиняли безобразные явления (снимали с рук девиц кольца и насильно имели с ними половые связи). На такие безобразные вещи соответствующие организации совершенно не обращают внимания. Мы очень удивляемся. Почему мы и начали борьбу против вас» (РГАСПИ, Ф. 495, оп. 153, ед. хр. 37, л. 56).
Второе Хемчикское восстание в истории Тувы началось в марте 1930 г. Представитель Коминтерна в Туве В. Богданов докладывал Москве 21 марта 1930 г. о начале восстания. Дескать, в Верхнеудинске (столице Бурят-Монголии) получили информацию о том, что повстанцы из Ойратии (Горный Алтай) и Бурятии перешли в Туву, подняв там повстанческое движение. По неточным сведениям из Верхнеудинска, якобы, взят Джедан, центр Дзун-Хемчикского хошуна (РГАСПИ, ф. 495, оп. 153, ед. хр. 37, л. 39). Тувинское правительство обратилось к СССР за помощью в борьбе с повстанцами. В конце марта 1930 г. Политбюро ВКП(б) вынесло решение: отряд в Туву не посылать, предоставив тувинскому правительству возможность подавить восстание собственными силами. Итак, часть тувинских сил была брошена в район Хемчика (РГАСПИ, Ф. 495, оп. 153, ед. хр. 36, л. 55).
Один из предводителей повстанцев Темурдун якобы имел предварительную договоренность с инициаторами повстанческого движения в Северо-Западной Монголии (Убсунурский аймак). Так или иначе, но тувинцы выступили первыми. 25 марта 1930 г. подняли восстание ламы монгольского монастыря Тугус-Буянту, что было воспринято как продолжение тувинского выступления. По словам монгольских повстанцев, тувинские мятежники неоднократно сообщали им о своих намерениях изменить существующую систему правления и призывали к согласованным действиям. 27 марта бывший захирагчи (Низшее должностное лицо (монг., тув.)) Батжаргал выехал в Туву с просьбой прислать 50-100 солдат, 500 винтовок. По словам начальника ГВО3 МНР Б.-О.Элдэв-Очира, положение было крайне напряжённое. Тувинцы стали перекочевывать на монгольскую территорию. По их словам, они стремились объединиться с дербетами. На монгольскую территорию в районе р. Сакиль перешли 512 тувинцев, вместе с юртами и скотом. Якобы, 80 из них были вооружены (РГАСПИ, Ф. 495, оп. 153, ед. хр. 41, л. 6).
В мае 1930 г. второе Хемчикское восстание было окончательно подавлено, но спокойствие в Туве не наступило. «В 1931 г. продолжалось раскрытие так называемых контрреволюционных групп почти во всех хошунах Тувы. Например, на заседании Секретариата ЦК ТНРП 18 ноября 1931 г. рассматривали следующий вопрос. Якобы, на монголо-тувинской границе создана контрреволюционная группа во главе с феодально-теократическими элементами (так называемые заговорщики насчитывали всего 16 хозяйств), которая ставит задачей срыв новых мероприятий партии и правительств ТНР и МНР. Руководители ведут агитацию среди населения, что в Монголии налог меньше, что колхозов там нет, что Монценкооп обеспечивает все население одинаково, религия свободно развивается, поэтому в Монголии хорошо, а в Туве плохо, итак, нужно присоединиться к Монголии» (РГАСПИ, Ф. 495, оп. 153, ед. хр. 46, л. 223).
В 1932 г. вспыхнуло очередное восстание – в Тере-Холе. Вновь, как и прежде, повстанцы действовали совместно с монголами, которые в тот год (т. н. Хубсугульское восстание) освободили от «красных» весь северо-запад своей страны. О массовой поддержке тувинцами повстанческого движения свидетельствовали сами власти Тувы: «Начальник УГВПО О.Сенгиижик сообщал, что почти все араты Тере-Хольского и Качикского сомонов втянуты в контрреволюционное движение» (РГАСПИ, Ф. 495, оп. 153, ед. хр. 55, л. 32).
Суммируя все эти факты, можно утверждать: тувинцы не желали не только советской власти, но и независимости; они хотели, как и во все предшествовавшие века, быть в составе Монголии. И боролись за это с оружием в руках. Но силы были неравны: огромному СССР противостояло малочисленный (58 тыс. чел. в 1930 г.) и отсталый сибирский народ.
Итак, в 1932 г. главой Тувы стал С. Тока. При этом в 1926 г. он вступил кандидатом в члены ВКП(б) в Красноармейском райкоме партии г. Москвы. Вернувшись домой в 1929 г., он стал членом партии в райбюро ВКП(б) РСТК и получил билет № 156 3003, став первым коммунистом из тувинцев. Он возглавил «независимую» Туву и ТНРП будучи членом ВКП(б)!
Да, СССР оказывал ТНР определённую помощь – в расширении посевных площадей, строительстве и образовании, развитии кооперации, было построено шесть больниц и два санатория. При этом политика Москвы в отношении «союзника» была по сути колониальной: скот, мясо, шкуры и золото закупались в Туве по сильно заниженным ценам, а промышленные изделия продавались по завышенным.
Для того, чтобы окончательно стать единовластным диктатором Тувы, С. Тока приказал расстрелять (уже во второй раз!) всё правительство республики. 16 октября 1938 г. у подножья горы Хербис были расстреляны семь министров. На их место тиран назначил безграмотных, но верных ему молодых людей. Это преступление было совершено при активном участии полпреда СССР в ТНР И. Т. Мулюкина. Террор и репрессии в Туве продолжались до середины 1950-х годов. Число погибших и пострадавших не поддаётся учёту, поскольку во многих случаях документы либо не составлялись, либо уничтожались.
Поскольку тирания С.Тока опиралась только на советские силовые структуры, он не скрывал стремления присоединить республику к СССР. В ноябре 1939 г. он публично сказал: «Я сам более десяти лет работаю в ЦК ТНРП. В дальнейшем я хочу добиться присоединения Танды-Тыва [так в описании выступления С. Тока – прим. авт.] аратского народа к народам великого Советского Союза. Пока не добьюсь этого, буду считать, что моя мечта не сбылась».
«25 июня 1941 года Тува объявила войну Германии. Вскоре в распоряжение СССР были переданы не только весь золотой запас республики, но и добыча тувинского золота - на общую сумму 35 миллионов "тогдашних" рублей (платежно-покупательная способность которых в десятки раз выше, чем нынешних российских). Кроме того, в 1941-1945 гг. СССР безвозмездно получил из Тувы 50 тысяч боевых коней; на деньги, собранные населением республики, были созданы три эскадрильи истребителей и две танковые бригады. Плюс к тому, Красная Армия получила из Тувы 52 тысячи пар лыж, 10 тысяч полушубков, 19 тысяч пар рукавиц, 16 тысяч пар валенок, 67 тонн шерсти, 400 тонн мяса, топленого масла и муки. Почти всё это - безвозмездно, не говоря уже о мёде, плодово-ягодных консервах и концентратах, перевязочных бинтах, целебных лекарственных травах и лекарствах национальной медицины, воске, смоле...
Всего за годы войны Тува поставила в СССР, в том числе по экспортным операциям, почти 750 тысяч голов скота. Не было ни одной тувинской семьи, которая не подарила фронту своего скота от 10 до 100 голов. А общая сумма материальной помощи тувинского населения СССР почти достигла 70 млн. рублей.
Осенью 1942 г. советское правительство разрешило принимать на военную службу добровольцев из Тувы и Монголии (О добровольцах из Монголии на фронтах Великой Отечественной войны остались только противоречивые слухи). Первые тувинские добровольцы - около 200 человек - вступили в ряды Красной армии в мае 1943-го и были зачислены в 25-й отдельный танковый полк. Всего за годы войны в рядах Красной Армии служили до 8 тысяч жителей Тувы. Около 20 воинов-тувинцев стали кавалерами ордена Славы, до 5 тысяч тувинских воинов награждены другими советскими, как и тувинскими, орденами и медалями» (А. Чичкин «Тува: неизвестная война. Забытый союзник СССР во Второй мировой», опубликовано на сайте "Российской Газеты" 6 мая 2009 г.).
Иными словами, тувинцы, хотя вряд ли по своей воле, отдали воюющему СССР практически всё, что у них было – скот, коней, золото, полушубки. И ещё сами пролили кровь на полях сражений. И какова же была благодарность Москвы за столь самоотверженную помощь? На заседании VII Чрезвычайной Сессии Малого Хурала, состоявшейся 16-17 августа 1944 г. было принято решение обратиться к СССР с просьбой о принятии Тувы в его состав. «Ходатайство о вступлении ТНР было принято Малым Хуралом [президиумом парламента из нескольких человек, в глубокой тайне – прим. авт.], а не Великим Хуралом ТНР (парламентом); во-вторых, решение Президиума Верховного Совета СССР о приеме ТНР в состав СССР не было утверждено Верховным Советом СССР даже после войны, когда он уже начал работать; в-третьих, решение Сессии Малого Хурала от 17 августа 1944 г. «О вхождении ТНР в состав СССР» руководители республики скрывали от ее населения несколько месяцев вплоть до ноября, когда оно было напечатано в местной и центральной прессе» (М.М.-Б.Харунова «Тува и СССР: процесс политической интеграции», «Новые исследования Тувы», №3, 2009). Кстати, Тувинская Народная Республика была принята в состав СССР 11 октября 1944 г. - до уведомления тувинского народа о том, что своего государства у него больше нет.
В прибалтийских республиках, Молдавии, Западной Украине и Западной Белоруссии хотя бы были проведены некие псевдодемократические процедуры, юридически оформившие «добровольное вхождение» их в состав Советского Союза. А С. Тока тайно от собственного народа лишил Туву независимости, причём присоединил её совсем не к тому государству, к которому сами тувинцы желали присоединиться.
В прошении о присоединении Тувы к СССР С.Тока обосновывал необходимость такого решения «активизацией контрреволюционных элементов». Ещё бы им не активизироваться: массовые поставки скота в СССР поставили большинство тувинцев на грань голода. Тут волей-неволей подашься в «контрреволюцию»…
Тува вошла в состав СССР с очень низким статусом – всего лишь в качестве автономной области, что, безусловно, было унизительно для народа, обладавшего хотя бы формально независимым государством. Зато С. Тока остался единовластным правителем, хотя и в статусе первого секретаря обкома ВКП(б).
Так обошёлся Советский Союз со своим первым союзником.
Как же отреагировали тувинцы на аннексию их республики? «…В 1940-1950-х гг., когда началась повсеместная коллективизация, из Тоджи и Кунгуртуга в Хубсугульский аймак МНР перекочевало довольно много семей. На новом месте они присоединились к тому небольшому числу, которые проживали на этой территории. За переписью 1947 г. в МНР насчитывалось 16000 тувинцев. Перепись 1956 г. в МНР количество тувинцев уже не указывала. По предположению выдающегося американского монголиста Р. Рупена, возможно, они оказались в графе «другие» - 20800 (2,5% населения). Некоторые исследователи допускают, что между 1959 и 1970 гг. около 3000 «советских» тувинцев эмигрировало в МНР» (И.В.Отрощенко «Из истории протестного движения в ТНР первой половины 1930-х гг.», «Новые исследования Тувы», №3, 2012).
…Советская Тува была одним из самых отсталых, заброшенных уголков СССР. Там построили комбинат «Тувакобальт», асбестовый завод, угольный разрез и электростанцию, но тувинцев на работу туда не брали из-за их низкой квалификации. Кстати, заводы-то построили, а вот железные дороги к ним нет – то ли забыли, то ли решили не тратиться. Так что предприятия были изначально обречены на нерентабельность из-за огромного «транспортного плеча» - вывозить продукцию грузовиками очень дорого. Неудивительно, что после крушения Советского Союза эти заводы встали.
В общем и целом, присоединение Тувы принесло Советскому Союзу лишь дополнительные затраты и многочисленные проблемы, решать которые у Москвы не было особого желания.
Образование в Туве было поставлено из рук вон плохо: большинство тувинцев за 45 лет советской власти едва научились говорить по-русски. А тувинский язык молодёжь, родившаяся после 1944 г. знала хуже, чем их родители – большинство детей воспитывалось в школах-интернатах. Учили там в основном по-русски, но без большого успеха. И выходили оттуда юные тувинцы почти неграмотными, но отлично знакомыми с такими «достижениями советской власти», как хамство, матерщина, жестокость, воровство, пьянство, наркомания и половая распущенность.
Работы для молодёжи в советской Туве не было – разве что в колхозах, где и так был избыток лишних работников. Искать лучшей жизни за пределами родной земли тувинцы тоже не могли – из-за низкой грамотности и плохого знания русского языка. Уже в 1970-е годы важнейшим продуктом тувинского экспорта стала конопля (план) – её массами скупали красноярские цыгане, а тувинцы работали на наркозаготовках целыми посёлками.
К концу 1970-х годов тувинские города и посёлки были переполнены праздношатающейся молодёжью, ведущей асоциальный образ жизни. По преступности Тува вышла на первое место в СССР. Вечером на улицы Кызыла никто не выходил – это было опасно для жизни. В первую очередь для русского населения – агрессия молодых тувинцев в первую очередь обрушивалась на него. В 1989 г. после нескольких резонансных убийств русские в массовом порядке побежали из Тувы; брошенные посёлки тут же разграблялись и сжигались. На закате советской власти Тува выглядела как территория, разорённая войной. Промышленность остановилась, сельское хозяйство влачило самое жалкое существование, социальная сфера почти не функционировала. Конные отряды тувинской молодёжи, вооружённые не только двустволками и дедовскими трёхлинейками, но и «калашами», брошенными (или проданными?) армией и погранвойсками, шли к границам Монголии – угонять скот. Так на закате ХХ века возродилась баранта – древняя тюркская традиция скотокрадства, о которой, казалось, забыли поколения назад.
…Грузовики и легковушки медленно тащились по Усинскому тракту – единственной транспортной артерии, соединяющей Туву с остальной Россией; русские уезжали, куда глаза глядят. Вся республика была затянута дымом пожарищ: это горели брошенные дома…
Так – дымом пожарищ и караванами беженцев - Тува прощалась с советской властью.
Автор: Трифонов Е., [email protected]