Октябрь 1917 года: революция или переворот?

Санникова Ю.

Вопрос отнесения Октябрьской революции к государственному перевороту или революции остается актуальным и по сей день и предполагает рассмотрение проблемы Октября в мировом контексте.

 Баррикады на Литейном проспекте в Петрограде. Февральская революция 1917 г.

 

 

Первоначальным значением слова «revolution» было: «круговое вращение, севооборот, периодическое возвращение» (в контексте смены времен года). Слово очень органично разбивается на две части: Re и volvere (лат. – катиться, оборачиваться), которые в совокупности дают нам «кругооборот, возвращение Ре».

Критический обзор революции в России ставит ряд вопросов как исторического, так и программного свойства. Ставки высоки, включая взгляд на возможность в будущем революционных действий. Ведь, в конце концов, каждая версия прошлого ведет к новому варианту будущего.

После открытия советских архивов стало известно огромное количество новых документов, которые, вне всякого сомнения, прольют новый свет на события тех лет и породят новые споры. Но и не погружаясь в недра архивов, мы натыкаемся на господствующий идеологический дискурс.

 Штурм Зимнего. Фото:

По мнению Д. Бенсаида, чтобы сориентироваться в современных дискуссиях, хорошо начать с обзора трех получивших сегодня широкое распространение идей (Бенсаид Д., 1999):

1. Октябрь был на самом деле не революцией, а, скорее, заговором или переворотом, инспирированным явным меньшинством. С самого начала сверху была навязана авторитарная концепция организации общества, предоставляющая привилегии новой элите.
2. Направление развития русской революции и ее тоталитарные несчастья легко было предсказать. Они проистекают как бы из первородного греха революционной идеи. Разворачивание реальных исторических событий поэтому может быть сведено к прослеживанию того, как воплощалась эта извращенная идея, бесстыдно оставляя при этом в стороне всеобщие волнения, колоссальные события и неопределенность исхода борьбы.
3. Русская революция была обречена на поражение с самого начала. Она родилась «преждевременно» по отношению к развитию «исторического процесса». Она явилась продуктом попытки подстегнуть историю. Не сложились еще условия для свержения капитализма. А вожди большевиков вместо того, чтобы проявить мудрость и самоограничение на деле выступили агентами этого ускорения истории.

А. Иванов подчеркивает, что революция и переворот понятия не взаимоисключающие. Возможна революция без переворота, например, революция в США проходила в форме войны за независимость. Несть числа в истории переворотоам без всяких революций (в России – воцарение Елизаветы, Екатерины II, Александра I и т.д.). Низложение Временного правительства и передача власти Совнаркому – без всякого сомнения, государственный переворот. Он стал началом социальной революции в результате которой был разрушен один общественный строй и создан новый. Социальная революция – всегда длительный процесс, поэтому словосочетания типа «октябрьская революция» неточны но имеют право на существование. Всякий процесс имеет какую-то отправную или переломную точку, по которой может быть назван (Иванов А. Н., 1999).

Революционная толпа рядом с Кремлем в Москве. Фото: октябрь 1917 г.

Целесообразно обратиться и к работам В. И. Ленина с 1917 по 1921 годы. Во-первых, обнаруживается, что ни о какой Великой Октябрьской социалистической революции в работах Ленина нет ни малейшего упоминания. Речь идет об октябрьской – с маленькой буквы – революции, о пролетарской революции, об октябрьском перевороте – слова Ленина. Более внимательный читатель обнаружит, что до 1921 года – т.е. вплоть до фактического конца своей жизни – Ленин был уверен, что социалистическая революция продолжается.

Автор учебника по истории А. К. Соколов рассматривая Октябрьскую революцию как переворот в русле теории модернизации, довольно мягко характеризует роль Ленина и созданной им авангардной партии в стремлении к власти любой ценой, даже без учета реальных экономических и социальных условий. Вместе с тем в учебнике убедительно развенчивается легенда о «триумфальном шествии советской власти», показано, как на местах уже тогда нарастала угроза гражданской войны. Раскол армии, комбеды, разгон Учредительного собрания, подмена представительных органов органами «прямой» демократии в лице Советов – таковы основные вехи на пути к гражданской войне. (Соколов А. К., 1999)

Октябрьская революция – явление очень сложное. О ней можно говорить только в парадигме «с одной стороны» и «с другой стороны». С одной стороны, Октябрьская революция явилась насилием над историческим процессом. В чем состоит задача любой социальной революции, что и отличает ее от дворцовых и иных переворотов? В том, чтобы снять преграды на пути исторического прогресса страны. Но если Россия по темпам роста производства в XX веке и вплоть до мировой войны лидировала в мире, значит, были все условия для прогресса.

 Выступление В.И.Ленина на митинге рабочих Путиловского завода в мае 1917 года. Худ. И. И. Бродский, 1929 г.

Но, с другой стороны, по мнению А. Кива, октябрьский переворот перерос в глубокую социальную революцию, в которой приняли участие широчайшие народные массы, которая не только успешно решила многие экономические, научно-технические, социальные и иные проблемы, но и оказала позитивное влияние на ход мировых событий. Но она не решила главной проблемы – проблемы свободы, то есть демократии. А это потянуло за собой и все остальное, включая застой в общественном развитии, неэффективность экономики, появление феномена геронтократии, внешнеполитические авантюры и пр. Но это было прямым следствием реализации постулатов марксизма-ленинизма. (Кива А., 2002)

Л. Гвоздкова определяет события октября 1917 года как скачок вперед, уничтожение старого, рождение нового. Те формы взаимоотношений, которые веками складывались в России (подчиненного и подчиняющего, бесправного и правого, крепостного и помещика), слишком долго сохранялись и автоматически породили вековую мечту о свободе и равенстве. Россия имеет особое геополитическое положение, она – между Востоком и Западом. В ней были вече, дружина, советники при князе. Русь тяготела к западной цивилизации. Но с наступлением татаро-монгольского ига стали насильственно внедряться деспотические формы (князь получал ярлык на единовластное правление от татарского хана). И так в течение двух веков. Не позволил вернуть прежние порядки с элементами демократии Иван Грозный. Тормозили в дальнейшем крепостные отношения. Европа ушла вперед по капиталистическому пути развития, здесь уже работали демократические институты. Когда Россия, замороженная на два века, к ним едва подошла, в Европе родилось учение Карла Маркса, рановатое для нее: уровень развития производства и рабочего класса требовался более высокий, а ее еще многое в средневековье тянуло. Но именно в России это учение получило хорошую почву для своего развития. Как совершенно справедливо говорил В. И. Ленин, Россия оказалась самым слабым звеном в цепи всех капиталистических стран того времени, аккумулировав в себе многие противоречия. Мирным путем перейти к другим формам жизни было невозможно. Революция не завершилась лишь захватом власти, она перешла в гражданскую войну, а это продолжение крови, смертей, жертвенности. Противоречия затянули процесс. (Гвоздкова Л. Д. 1999)

Со всей остротой стоит вопрос о роли масс в октябрьскую революцию. С такой точки зрения рассматривать ее как переворот было бы неправильно, т. к. она в конечном счете захватила и вовлекла в свой водоворот огромное количество народа. Нельзя не учитывать и того факта, что именно разочарование широких масс в результатах Февральской революции с ее катастрофическим ухудшением экономического положения в стране и продолжением мировой войны способствовали победе Октябрьской революции. Лозунги, выдвинутые большевиками, нашли широкую поддержку в массах. Они поверили, что угроза возврата старого режима реальна и большевики смогут воспрепятствовать этому, что кончится война, крестьяне получат землю.

 Демонстранты перед Исакиевским собором в Петербурге. Фото: октябрь 1917 г.

В советской литературе, как правило, революции, как и всякий народный протест, было принято рассматривать с политэкономической точки зрения, с позиций классовой борьбы. Но сущность революции, да и всякого социального конфликта сложнее, чем только наличие противоречивых экономических интересов противостоящих сторон. Революции особенно наглядно выявляют многие иррациональные моменты в поведении масс. Известный русский социолог Питирим Сорокин назвал действия народных масс в России, увлеченных высокими идеями, законом социального иллюзионизма. Речь идет о расхождении «тьмы низких истин» от «возвышающего обмана». «Из одного края великой русской земли до другого произносились они (высокие, иллюзорные идеи), заражали миллионы, зажигали их огнем энтузиазма и фанатизма, будили и опьяняли их и возбуждали великую веру к себе и в себя. Казалось, что великий час пробил, вечно жданное наступает, мир обновляется и «синяя птица» всех этих ценностей в руках. История еще раз обманула верующих иллюзионистов. Поистине, слепые вели слепых и все упало в яму. Вместо «синей птицы» в руках оказалась та же старая ворона, только обстриженная и искалеченная. История еще раз обманула верующих иллюзионистов» (Сорокин П., 1992). Революция способствовала формированию иррациональной веры в ее ценности, что освобождало от необходимости анализа. Подобная вера обеспечивает добровольное подчинение интересам коллектива, а ценностная дезориентация приводит к отрицанию разнообразных форм бытия, к установке на слитность, однородность. Она закладывала основы тоталитарной системы с ее унификацией и наличием образа врага, противостоянием «Мы – Они».

Размышляя о судьбе России, Ленин в отличие от Сталина исходил из того, что Россия по уровню своего развития не готова для социалистической революции и «введения социализма», а потому, призывая на апрельской конференции после февральско-мартовской революции к новому, «второму» этапу революции (чем и стал Октябрьский переворот), Ленин не соглашался с Каменевым, что это будет «перерождение» буржуазной революции в социалистическую, прямо предупреждал против введения социализма и в отличие от Сталина никогда не называл совершившийся Октябрьский переворот «классической социалистической революцией». Он называл ее не пролетарской, не социалистической, а «рабоче-крестьянской» или вторым этапом демократической революции, завершающей февральско-мартовскую революцию. Выступая на VIII съезде РКП(б) в 1919 году, Ленин говорил: «в октябре 1917 года мы брали власть вместе с крестьянством в целом. Это была революция буржуазная, поскольку классовая борьба в деревне еще не развернулась» (Ленин В. И., 1976) . Вождь исходил из того, что успех Октябрьского переворота способен создать предпосылки для перехода к будущему социализму: сразу же это не осуществимо.

 Ленин. Худ. В. М. Ладвищенко. 1970-е гг.

Обращаясь к вопросу о мировом контексте Октября, снова сталкиваемся с проблемой разно-содержательного употребления понятий и терминов. Разнопонимание дает себя знать уже в том, что 7 ноября может отмечаться лишь как день начала Октябрьской революции, да и то с учетом стихийно развивавшегося еще до взятия Зимнего дворца народного движения. На такое разграничение приходится обращать внимание и в связи со спорами, была ли в России революция или только государственный переворот, и в силу того, что в течение длительного периода, да и поныне, в нашем обществоведении бытует утверждение, будто коренной вопрос революции – это вопрос о власти. Его распространению в значительной мере способствовали сталинские суждения, будто при переходе от капитализма к социализму всё новое в общественных отношениях начинается, создается лишь после взятия власти пролетариатом.

Думается, что коренным (да и главным) вопросом всякой революции, при всей значимости вопроса о власти, является вопрос о преобразованиях, не только ею заявленных, провозглашаемых, но и совершаемых. Между тем в свершениях Октябрьской революции было много противоречивого не только в словах, лозунгах, а и в делах как текущих, так и на ближнюю и дальнюю перспективы. Не случайно ведь остается непроясненным до конца вопрос о хронологической датировке революции. Сложились большие расхождения в суждениях о времени «революционного превращения» капитализма в социализм в нашей стране. В былые времена тоже по-разному, но с определенным единством считалось, что концом этого времени, а, следовательно, и революции, были 1930-е годы, то ли когда мы «вступили в социализм», то ли, когда мы его «в основном построили», то ли когда увенчали его фундамент новой политической надстройкой, оформленной «сталинской Конституцией». (Евзеров В. Я., 1997).

В определении объективных результатов Октябрьской революции чрезвычайно важно отделить пропагандистские лозунги от реальных дел, ибо осталось в жизни лишь то, что объективно необходимо было России на ее путях к модернизации.

Экономика – индустриализация, электрификация, технический прогресс, подготовка научно-технических кадров. Просвещение – ликбез, подготовка собственной «косной» интеллигенции (рабфаки, втузы), поддержка науки, образования и здравоохранения. Все эти задачи стояли и до Октябрьской революции, и именно их решение обеспечивало большевикам поддержку населения. По существу, большевики остались «просвещенцами». Они верили в силу науки, надеясь с ее помощью создать «нового человека».

 Высокие темпы индустриализации делают СССР независимым государством. Плакат 1930 г.

Этикетки типа «социалистическая культурная революция» не меняли по существу чисто буржуазно-демократических задач модернизации. Через ликбез в XVII в. прошла Англия, в XVIII – Франция, в XIX – Германия. После Второй мировой войны по пути ликбеза пошли страны «третьего мира». Да и система яслей, детских садов, бесплатного медицинского обслуживания, страхования существовала в дореволюционной России (земства, «просвещенные» фабриканты типа Морозовых, Коноваловых и др.). То, что большевики распространили этот единичный опыт на весь СССР, еще не значит, что он стал «социалистическим». (Сироткин В. Г., 1998)

Подводя итоги, отметим, что впервые точка зрения на Октябрьскую революцию 1917 года как на переворот была высказана сразу после восстания большевиков, в том числе марксистами. Известный в прошлом деятель большевистской партии А. Богданов (Малиновский) назвал в письме к А. Луначарскому вооруженное восстание «солдатским восстанием». Эта позиция опирается на реальные факты: роль армии и флота в момент взятия власти большевиками была велика. Однако продержаться сколько-нибудь долго в 170-миллионной стране на штыках было невозможно. Значит, были другие факторы, обусловившие ход событий, которые эта точка зрения не учитывает.

Революционные солдаты рядом с захваченным зданием телефонной станции. Фото: октябрь 1917 г.

Являясь тем не менее демократическим движением народных масс, русская революция руководствовалась смутным, политически не оформленным, по существу, скорее, психологически-бытовым идеалом самочинности и самостоятельности. По объективному содержанию это был процесс проникновения низших слоев во все области государственно-общественной жизни и культуры и переход их из состояния пассивного объекта воздействия в состояние активного субъекта строительства жизни. Начался он не в 1917 году, а гораздо раньше. Демократизация средней и высшей школы, литературы, чиновничества, были характерными явлениями в жизни России, начиная со второй половины XIX века. Шаг за шагом надвигалась повсюду крестьянская Россия, заставляя отступать дворянскую. В период революции 1917 года этот процесс демократизации из состояния постепенного просачивания перешел в состояние бурного наводнения. Таким образом, 1917 год в истории России явился годом не только слома прежней системы общественных отношений, но и годом перехода к новому типу культуры, к новым отношениям.

Библиография

1. Бенсаид Д. В защиту коммунизма // Альернативы, № 3, 1999
2. Гвоздкова Л. Д. Именно Великая. –Кемерово, 1999
3. Евзеров В. Я. Октябрьская революция и ее мировой контекст. В сборн. «Октябрь 1917: смысл и значение» Материалы круглого стола, состоявшегося в Горбачев-Фонде 30 октября 1997 г. – М., 1998
4. Иванов А. Н. Смута. Год 1917. –М., 1999
5. Кива А. А. Разбитое государство. –М., 2002
6. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 38. –М., 1976
7. Сироткин В. Г. Октябрь: мифы и реальность. В сборн. «Октябрь 1917: смысл и значение» Материалы круглого стола, состоявшегося в Горбачев-Фонде 30 октября 1997 г. – М., 1998
8. Соколов А. К., Тяжельникова В. С. Курс советской истории 1941-1991.Ч.1-2,. -М., 1999
9. Сорокин П. Современное состояние России// Новый мир, № 4, 1992

Понравилась статья? Отправьте автору вознаграждение: